В этот момент идея ускорения свадьбы совершенно не казалась обоим нехорошей. Наоборот — трепещущее тело под руками так и манило прочувствовать его полностью. Если до этого момента они были друзьями и платонически любили друг друга, то сейчас Верон страстно желал перевести дружбу в другую плоскость.
С трудом оторвавшись от девушки, юноша прошептал:
— Я люблю тебя.
Анна, зажмурившаяся от первого стеснения, распахнула глаза. Она не верила своим ушам. Но уши уже на самых кончиках покраснели от смущения.
— Верон, — выдох вышел настолько эротичным, что девушка даже этого не заметила, — а я люблю тебя.
Сказанное было правдой. Юная невеста хранила все письма, перевязывая шелковыми лентами, его подарки и даже сушила когда-то преподнесенные цветы. В ее дневнике лежала даже ромашка, еще в детстве сорванная без всякой задней мысли, когда после трагедии они впервые гуляли вдвоем.
Невозможно противиться желанию продолжить поцелуи, и Верон очнулся только когда понял, что уже хочет задрать юбку Анне и уже даже сместил ладони на ягодицы. Это было бы скверно. Честно признаться, Верон уже испробовал плотской любви, когда они с двумя сокурсниками тайком сбегали к местной блуднице, но опыт оставил не очень приятные ощущения — женщина была довольно стара, под тридцать, и неприятно пахла. Анна же только распускалась, как трепетный цветок под первыми лучами солнца, и к тому же отличалась редкой красотой.
— Я… думаю… — девушка совсем смутилась. — Я думаю, что нам не следует так торопиться, — природный страх всегда берет власть над особами юными и неопытными, а невеста во всех отношениях не имела представления, что такое утехи любви, и была обескуражена настойчивостью, или ей только так казалось. — Пойдем в город! — нашлась она, полыхая до кончиков ушей.
— Пойдем, — улыбнулся Верон, несколько более самодовольно, чем следовало…
Разрешение отца Учинни подействовало на Верона воодушевляющим образом. Он весь светился после дня рождения Анны. И поездка обещала быть очень интересной. Ведь юноша уже четыре года почти не был дома.
Там оставалось несколько слуг, которые делали все, чтобы замок совсем не пришел в негодность: зимой протапливали помещения, а летом открывали окна, просушивали затхлые помещения на северной стороне и выносили часть меблировки на солнце.
И все же это было место почти необжитое, лишь небольшая часть, где раньше обитали родители да и сама Вероника, была приведена в порядок на тот момент, когда были живы родители.
Теперь же… юноша не строил иллюзий насчет того, каким застанет дом. Возможно потому он так сильно волновался, пока они с Анной ехали к заветному родовому гнезду по дороге, сильно поросшей травой и пробирались через заросли запустевшего сада мимо обвалившихся статуй, пока впереди не показалось трехэтажное строение с двумя башнями по бокам.
Его стены почернели от времени, а кладка кое-где зияла почти провалами, но все же здесь еще чувствовалась человеческая рука.
Анна с любопытством осматривала свой будущий, как она надеялась, дом. Внешняя разруха не очень волновала, главное, чтобы стены и перекрытия были целы, остальное легко восстановить.
Выпрыгнув из кареты, Верон подал руку невесте, помогая выбраться. Запущенность… Но ничего, отец Анны обещал выделить денег после свадьбы, можно будет развернуться!
— Показывай владения, — Анна, чувствуя себя совсем взрослой, улыбнулась Верону.
— Наверное, нам следует сначала войти внутрь, — юноша увлекал за собой Учинни и через минуту, они уже вошли в темный огромный холл, когда-то знавший и роскошь, но теперь потемневший от времени, с центральной лестницей, у которой были слишком ветхими ступени.
— Здесь подниматься не следует, — предупредил сразу Верон. — Нужно пройти через кухню. Там есть винтовая каменная лестница на второй этаж.
Анна внимательно оглядывалась по сторонам, пытаясь определить, что же нужно сделать. Объем работ удручал, но самое главное — деньги, а они будут.