В еще большее изумление меня привели местные жители. Женщины передвигались в основном группами. Босые, в изношенных почти до прозрачности платьях, с кувшинами и тюками в руках они держались в окружении мужчин очень робко. Одни смотрели на нас смущенно, другие – враждебно. Однако мало кто остался равнодушен к нашему появлению. И это не сулило нам с любимым ничего хорошего. Как теперь уйти незамеченными?

Марк же вел себя так, словно не замечал их взглядов. Казалось, его заботило в данную минуту совсем другое. Глянув налево, затем направо, он схватил меня за руку и рванул к ближайшему переулку, где накрыл нас пологом невидимости и обратился ко мне с просьбой:

- Заблокируй, пожалуйста, метку. Так мы еще немного выиграем времени у Ирэн. Боюсь, как бы она теперь не отправилась за подмогой к своим покровителям.

Марк мог ничего не объяснять. У меня и самой не раз мелькала подобная мысль. Просто я отметала ее, не желая еще больше поддаваться панике.

Едва дело было сделано, мы вернулись на оживленную улицу, по которой туда-сюда сновали телеги и повозки, запряженные загадочными лопоухими животными, значительно уступающими по размерам нашим лошадям. Вдобавок отовсюду доносился незнакомый язык. Тогда в груди появился новый страх - что нам не удастся не только что-либо узнать о моей тетушке или снять комнату, но даже найти какой-нибудь захудалый постоялый двор. Вдруг здесь не принято сдавать чужакам ночлег?

Надежда оставалась на золотники, которые в моем мире решали порой едва ли не самые затруднительные вопросы. Однако каково же было мое удивление, когда муж с невозмутимым видом подошел к первому встречному и пусть медленно и довольно ломано, но заговорил на дариттонском.

Общались они долго, оба много жестикулировали, что непринято в Алендоре, но по тому, как просветлело лицо Марка, я поняла, что у него есть для меня радостные известия.

Интересно, что он хорошего узнал? Где поблизости есть гостиница, в которой можно остановиться на ночь, хорошо поесть и принять ванну? Или договорился с этим мужчиной о ночлеге?

Во мне явно говорила усталость. Хоть в целом перемещение заняло не более часа, из меня будто кто-то все соки выпил. Хотелось поскорее прилечь и забыться до конца дня крепким сном. А вдруг Марк выведал у прохожего нечто более важное? Но разве может так крупно повести с первого раза?

Когда супруг распрощался с дариттонцем, отблагодарив его двумя золотниками, он просветлел еще больше.

- Если мы друг друга правильно поняли и сказанное им окажется правдой, то, возможно, уже завтра мы доберемся до твоей тетушки, - его голос был полон энтузиазма и решительности.

Мне тоже хотелось поскорее увидеться со своей родственницей, но я боялась, что радость встречи будет омрачена многими печальными известиями и возможным исходом снятия проклятия с Марка. Тем не менее я не собиралась выдавать мысли, поэтому восхищенно воскликнула:

- Ни за что бы не подумала, что ты знаешь здешний язык.

- Изучил его от нечего делать. Надо же было чем-то занять себя последние триста лет. К тому же ты еще многого обо мне не знаешь, - слова, произнесенные с грустью и неким сожалением, заставили меня напрячься, но Марк поспешил сменить тему разговора: - Представляешь, оказывается, твоя тетушка довольно известная здесь личность. Местная целительница. Правда зовут ее теперь не Амелия, а Амелинда.

- Она в своем репертуаре, - усмехнулась я, пытаясь прогнать прочь тревожную мысль.

- Думаю, нам стоит поскорее убраться отсюда и спрятаться подальше от любопытных дариттонцев.

С этими словами он громко свистнул, и в следующее мгновение перед нами остановилась крытая повозка. Марк быстро сказал что-то возничему, и вскоре мы уже неслись по шумным узким улицам. Верхние этажи домов порой почти сходились посредине, нависали у нас над головами, образуя темный тоннель.

В отличие от Алендора люди здесь вели достаточно открытый образ жизни. Двери многих домой были распахнуты настежь. Кто-то сидел на ступеньках и наблюдал за происходящим, кто-то вытряхивал ковер прямо на глазах у всех, кто-то пытался успокоить расплакавшегося ребенка. Но даже сидя в повозке в то время, как они были заняты своими делами, я все равно чувствовала на себе их взгляды. И оттого хотелось еще сильнее вжаться в твердую спинку скамейки. Особенно, когда мы останавливались по указанию Марка у какой-нибудь лавки и он уходил ненадолго за покупками.

Едва мы выехали из города, утомленная событиями дня, я положила голову мужу на грудь и вскоре погрузилась в крепкий сон. Его не потревожили ни рытвины, на дороге, в которые несомненно угождала повозка, ни выкрики возничего, погоняющего лопоухое животное.

- Элейн, проснись, мы приехали, - раздался откуда-то издалека такой родной голос, а затем Марк легонько потряс меня за плечо.