«Скоро и с ним придется расстаться, ведь новый владелец поместья непременно потребует вернуть кольцо. И тогда у меня ничего не останется в память о муже. Кроме денег…»

Эта мысль вызвала новый приступ рыданий. Стало невыносимо тоскливо, и я надела перстень Марка на указательный палец. Казалось, так хоть на миг мне удастся ощутить его присутствие и душевная боль ненадолго отступит.

Внезапно переплетенные у основания «W» привлекли мое внимание, загадочно блеснув в тусклом свете магической лампы. Я провела подушечкой пальца по гравировке и… не ощутила ее. Слезы мгновенно пересохли. Вытерев влажные щеки тыльной стороной ладони, в очередной раз тщательно исследовала на ощупь кольцо. Так и есть! Гравировка отсутствовала. Морок был наложен идеально. С подобной задачей из знакомых мне магов мог справиться лишь один человек – мой покойный супруг. Вот только в том, что его душа отправилась в Бездну, я начала сомневаться.

К демонам деньги! Со злостью швырнув его в стену, стремглав вылетела из комнаты. Я неслась по коридорам и не слышала собственных шагов из-за гулко бьющегося в ушах сердца. По обе стороны от двери, как всегда, с невозмутимыми лицами стояла охрана. Напустив на себя свирепый вид, грозно прокричала:

– С дороги! Иначе разнесу дом на щепки! Ничего от него не оставлю! Даже фундамента.

Стражники ни на секунду не усомнились в правдивости моих намерений и расступились. Или же подумали, что наказывать их больше некому.

Взмахом руки я взломала магические печати на двери и ворвалась в покои, которые еще вчера занимал Марк. Сама не знаю, что или кого я ожидала здесь увидеть, но в комнате никого не оказалось. Вдобавок здесь все было по-прежнему. Но сдаваться на этом я не собиралась. Я была решительно настроена найти подтверждение тому, что Марк не погиб!

Глава 8.4

Узкая кровать была аккуратно застелена. Я не заметила на темно-коричневом покрывале ни единой складочки. Значит, даже с наступлением утра Марк не вернулся в свои покои, чтобы окунуться в тревожный сон, а до последнего оставался со мной. Прилив нежности и тоски не заставил себя ждать. По щеке тут же покатилась одинокая слеза.

«Соберись, Элейн! Сейчас не время поддаваться эмоциям!» – отчитала саму себя, тихонько всхлипнула, вытерла влажный след на щеке и приступила к осмотру комнаты.

Покосившийся от старости шкаф был полон одежды. Однако если бы из него и исчезло несколько костюмов и пару рубашек, я бы об этом ни за что не узнала, ведь ни разу туда не заглядывала. Закрыв дверцы, перешла к резному комоду, трясущимися руками потянула за ручку ящика, и он нехотя, с противным скрипом, все же поддался мне.

Его содержимое сильно озадачило меня – там лежало огромное количество нотных записей. Ящик был буквально забит ими доверху. Задержав дыхание, я принялась аккуратно перебирать стопки пожелтевших от времени бумаг. Судя по пометкам, сделанным вверху листков корявым почерком Марка, нотные записи принадлежали ему. Но он не пользовался нотами! По крайней мере в моем присутствии супруг всегда наигрывал что-то по памяти. Или он сумел выучить эти произведения наизусть? Вот только когда?

Все остальные ящики оказались пустыми. Больше осматривать было особо нечего. Мне с трудом удалось подавить разочарованный вздох. Четверть часа поисков не дали никаких результатов. Я не обнаружила в этой спальне ничего, что давало бы подсказку о местонахождении Марка или указывало бы на то, что он остался жив. Ни единой зацепки. Однако подаренной ему папки для нот я тоже не нашла. Этот факт казался странным. Куда она могла запропаститься? Ноги у нее выросли, что ли? Или ей помогли исчезнуть?

И тогда я решила поискать ответы в другой комнате. Смежной. Стражников в коридоре не оказалось. Значит, у меня имелось в запасе не так много времени, как хотелось бы. Следовало поторопиться. Но я не смогла просто взять, нажать на бронзовую ручку и ворваться в запечатанные покои жены лэрда Маркуса Уэста. Отчего-то в душе зародилась уверенность, что увиденное там мне совсем не понравится. Возможно, поэтому я медлила, набиралась смелости.

Прошло десять секунд, пятнадцать… Больше нельзя было оттягивать момент истины. Сделав глубокий вдох, рывком распахнула дверь и вошла в комнату. Стоило ноге ступить на некогда розовый ковер, я ощутила, как пол под ногами стал зыбким, и оперлась ладонью о стену. Однако отвести взгляд от того, что вызвало такой испуг и вышибло подобно удару в живот весь воздух из легких, не сумела.

– Не может быть, – ошарашенно прошептала, едва немного пришла в себя.

Над камином, отделанным декоративной гипсовой лепниной, висела огромная в золоченой раме картина. Семейный портрет. В центре полотна сидела непередаваемо красивая молодая женщина. Ее рыжие волосы, скорее всего, от природы вьющиеся крупными локонами, непослушно выбивались из сложной прически и обрамляли изящный овал лица с высокими скулами и маленьким, чуть вздернутым носиком.

Она походила на эталон элегантности и совершенства. Эти качества чувствовались во всем: в сложенных на коленях руках, в прямом взгляде, который завораживал, покорял своей живостью и добротой, в наклоне головы. Я не видела издалека, какого цвета у нее глаза, но отчего-то думалось, что зеленые, как первая молодая листва. Именно такого оттенка было на ней роскошное платье.

Рядом с женщиной стоял мальчик лет семи с такими же рыжими кудрями. Вот только в остальном он являлся точной копией мужчины, расположившегося по правую сторону от супруги. Одной рукой он опирался о так хорошо знакомую мне трость, тем временем как другая лежала поверх хрупкого женского плеча.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я осмелилась подойти к картине в намерении получше рассмотреть мужчину. Каждый шаг давался тяжело. Ноги словно налились свинцом и не желали переставляться. В голове поселилась нелепая мысль, и она не желала оттуда искореняться.