Серафима пересадила Прокофия за стол в мужской угол, а сама опять юркнула за перегородку. Вернулась она быстрехонько с небольшим мешочком в руках, развязала его и высыпала бобы на стол. Бобы все были как на подбор — крупные, черные с белыми и коричневыми крапинками, и все одинаковой формы. Удивило Прокофия то, что все бобы были как будто отполированы, у них на огороде таких никогда не росло.

— Сорок один боб в чистое поле пойди, всю правду расскажи… — начала бормотать над ними хозяйка.

Прокофий смотрел на нее во все глаза, он первый раз видел, как гадают на бобах. Серафима взяла всю кучу бобов в горсть, накрыв их все сверху своей небольшой ладошкой. Она прикрыла глаза и при этом что-то шептала. Большим и указательным пальцем она стала делить всю большую кучу бобов на маленькие кучки, как будто отделяя часть бобов от общей массы, при этом она не открывала глаз и не глядела на то, что делает. Когда она закончила разделять бобы на маленькие кучки, они оказались распределены по столу на девять частей, они лежали в трех рядах. Эти части были неравные, в них число бобов менялось, но оно обязательно было не меньше двух. Серафима открыла глаза и стала внимательно рассматривать число бобов в каждой кучке в каждом ряду.

— Вот теперь я тебе могу сказать, что было у тебя, что есть и что будет, — тихо сказала она.

Прокофий подался вперед: — И что ты мне скажешь?

Знахарка внимательно посмотрела на него в ответ и проговорила:

— Какая же у тебя пропажа, если вещь не твоя и никогда твоей не была?

— А ты знаешь, что я нашел?

— Знаю, конечно. Нож ты нашел, и сейчас он у тебя с собой. А что ты хочешь от меня?

Прокофий сначала оторопел, не ожидая, что Серафима сразу же раскроет его секрет, но потом все-таки сказал: — Раз уж ты все сама узнала по своим бобам, скажи мне, что за нож я нашел? — С этими словами он вытащил из-за пазухи сверток, развернул его и положил перед хозяйкой на стол нож, который нашел под лиственницей.

Серафима внимательно оглядела нож, только что не обнюхала его, но руками не дотрагивалась до него. Потом встала, молча прошла в красный угол, и принесла оттуда с божницы бутылочку со святой водой. Она снова присела за стол, открыла бутылочку, намочила водой из нее руки и слегка сбрызнула лезвие ножа, внимательно всмотрелась в него и тихонько вздохнула.

— Ну, что там? — не утерпел Прокофий.

— Плохой это нож, очень плохой, — тихо проговорила хозяйка.

— Чем же он плох-то? — не понял гость.

— Смерть на нем, много людей полегло от него. А хуже всего последним четырем будет, покоя они не нашли и не найдут, — глухо сказала она. — Говори, откуда нож такой у тебя? — неожиданно строго посмотрела она на Прокофия. — Просто так такой ножик не найдешь, только если специально будешь искать.

— Дед Анисим как-то давно видел, как этот нож в лесу какой-то человек закапывал, — ответил оробевший Прокофий. — Тот человек потом уехал, а дед пошел посмотреть, и увидел нож.

— Не все ты мне рассказываешь, — покачала головой Серафима. — Нож такой на убитых заговаривают, чтобы они охраняли что-то. Вот в старину, сказывают, так клады хоронили да заговаривали, чтобы никому эти клады не открывались, а только тому, кто сам его спрятал.

— Это как же так?

— А так вот. Клад зарыть в потайном месте — дело не хитрое, только его ведь любой может найти. Поэтому колдуны или люди, которые колдовское дело знали, место, где клад зарывали, прятали и заговаривали. На каждый зарытый клад, свой заговор оставляли. Особо удачливый человек может клад найти, даже заговоренный, но редко очень так бывает. И не принесет ему этот клад счастья.

— А сосед мой недавно клад нашел, слыхала, небось? — с интересом спросил Прокофий. — Он что, тоже заговоренный был?