Дорога из Внуково знакома и незнакома. Сколько раз я по ней мотался туда и обратно, но так, как сейчас уже и не вспомню, когда. Машины есть, машин много, но пробок нет. А счастье, соответственно, есть. Мы доезжаем до Лубянки минут за сорок пять. Всю дорогу наслаждаюсь прекрасным зрелищем, по названию Москва.

Да, она выглядит более сдержанно, без рекламы, вывесок и показной роскоши витрин, но в таком виде она мне кажется по-настоящему живой, юной и естественной, как Ира Новицкая без косметики. А вот и «Детский мир», и Железный Феликс тоже здесь. Ворота, КПП, проверка документов и длинный коридор.

Наш встречающий-сопровождающий ведёт нас по лестницам, этажам и тёмным ходам и, наконец, заводит в небольшой кабинет с портретом Дзержинского на стене. За столом сидит человек в штатском. На вид ему лет сорок пять, и он напоминает мне киношного мафиози. Элегантный костюм, очки в модной оправе, смеющиеся глаза, уверенность и очень жёсткая улыбка, не оставляющая ни малейших сомнений в железной хватке её обладателя.

— Товарищ подполковник, — начинает наш конвоир, но хозяин кабинета машет рукой, останавливая его.

— Вижу-вижу, спасибо что привёз. Подожди пока, далеко только не убегай, ещё понадобится твоя помощь.

— Слушаюсь, — говорит безымянный боец и исчезает.

— Ну что, — обращается к нам хозяин кабинета, оценивающе оглядывая, — давайте знакомиться.

— Егор Брагин, — представляюсь я. — Это лейтенант Лидия Пирогова. А вы, должно быть Леонид Юрьевич.

— Так точно, — встаёт он из-за стола и подходит к нам, протягивая руку. — Полковник Злобин. Присаживайтесь вот сюда.

Он показывает на стулья у приставного столика. Мы располагаемся и сам он тоже садится напротив нас.

— Как там родной город поживает? — спрашивает он.

— В принципе хорошо, — киваю я. — Надо только с некоторыми негативными явлениями разобраться, и всё вообще отлично станет.

— Ну что же, — хмыкает Злобин, — тогда не будем терять время и сразу преступим к делу. Рассказывайте.

Я рассказываю всё, что мы придумали с Куренковым. Полковник слушает внимательно, задавая уточняющие вопросы. И мне, и Лиде. Потом изучает документы — это наши с ней показания и рапорт Артюшкина. Также я передаю копии материалов дела, которое Троекуров требует закрыть.

— Всё? — спрашивает полковник.

— Я немного мешкаю, поскольку это последний козырь, лишаться которого было бы крайне нежелательно, но всё-таки решаю показать папку, полученную от табачного капитана.

— А вот ещё одно дело, с этим напрямую не связанное. Но аналогичное по итогу. Двухлетней давности. Групповое изнасилование с участием и по инициативе Каховского-младшего. Закрыто по личному приказу генерала Троекурова, друга Каховского-старшего.

Злобин берёт папку с большим интересом и внимательно просматривает все бумаги.

— То есть сделали так, будто никакого дела вообще не было? А как урегулировали с потерпевшей?

— Насколько я понимаю, никак. Типа, сука не захочет, кобель не вскочит. Она просто уехала в деревню к матери. Ну, может денег дали, не знаю, Артюшкин не говорил.