— Вот, — выкладываю я перед ним свёрток. В нашу кубышку. Тысячу Лидке обещал. Остальные в дело. Ой, нет. Мне ещё шестьсот надо для одного мероприятия. И себе немножко оставлю. Можно?

— Ты чего у меня-то спрашиваешь?

— Ты же старший.

Мы ещё сидим немного и я начинаю собираться.

— Дядя Юра, поговори, пожалуйста с Альбертом, чтобы он меня оставил на прежних условиях.

— Ладно, — качает головой Платоныч. — Поговорю.

— И как там директора мясокомбината называют, Урусов?

— Да, а чего?

— Думаю, надо его немного пресануть.

— Как это?

— Ну напугать чуть-чуть, чтобы он сговорчивее был. Есть у тебя какая-нибудь бутылка ненужная, которую не жалко.

— Найдём.

Он даёт мне французский коньяк и я прощаюсь. Двигаю прямой наводкой в бар и забираю Кахину амбарную книгу, лежащую у Альберта на хранении. Он уже в курсе всего произошедшего и с радостью отдаёт книгу мне.

Оттуда я иду мимо Стадиона и Универмага в сторону Электро-механического завода. Дохожу до Кузнецкого и поворачиваю направо. Проверяю номер дома и убеждаюсь, что он мне и нужен. Обхожу его и иду в нужный подъезд, поднимаюсь на третий этаж и долго нагло трезвоню.

Дверь открывает испуганная женщина с печальными глазами. Как у Рыбкиной. Симпатичная, кстати женщина и совсем не старая. Чего ему неймётся? Молодух видишь ли подавай. Тот кто предал раз, между прочим, предаст опять. Так что нужно держать поводок крепко натянутым.

— Здравствуйте, — любезно улыбаюсь я. — Мне нужен Вилен Терентьевич.

— Минуточку, — отвечает женщина и прикрывает дверь.

— Кто там ещё? — раздаётся недовольный голос и дверь резко открывается.

На пороге возникает крупный мужчина. На нём майка-алкоголичка и широкие брюки на подтяжках. Майка натянутая на круглом животе, предательски обозначает вмятинку пупка. На плечах у этого гражданина обнаруживаются редкие седые волосы, а во взгляде читается безграничная грусть, явно проступающая через напускную злобу.

Это Вилен Терентьевич Баранов, майор ОБХСС.