Мы прыгнули в свою пролетку и помчались к юго-восточной части города. Притормозили лошадь у пересечения Безымянной и Вокзальной, решив постучаться в дверь крытого железом деревянного флигеля, стоявшего на углу. На стук вышел средних лет мужчина в косоворотке, штанах и домашних тапках. Узнав, что мы из Угро, гражданин, чья фамилия была Дмитриев, ничуть не смутился.

– Это ж зачем сюда розыскники пожаловали? Уж не помочь ли мне найти пропавшую курицу?

– Отыщется, – улыбнулся Скворцов, прикрывая пальцами свой синяк. – Товарищ Дмитриев, почти напротив вашего дома совсем недавно, часа не прошло, пролетка остановилась…

– И с нее сошли трое, один из них держал мешок в руках?.. Видел, как раз чай пил на кухне.

– Вы их знаете?

– Совсем нет, но вот что я вам скажу, товарищи. Эти люди мне кажутся подозрительными. Они уже попадались мне на глаза. На днях пошел ловить рыбу в речном заливе. Сел в камышах, вечер тихий, за версту все слышно. И вдруг эти трое. Идут к углу квартала и тихо беседуют между собой. Сегодня, говорят, последний хрен без соли доели, а через два дня заживем как короли… Как вам? Что бы это значило?

Cкворцов бросил на меня многозначительный взгляд и снова посмотрел на Дмитриева.

– Откуда они шли, как вы думаете?

– Да со стороны залива и шли… Постойте, мой пацан и его дружки по всей округе шастают. Мальчишки, не унять! Так вот сорванцы эти аж до поташного завода добрались, что на Степном озере. Завод не действующий, так-то оно так, но там же охранник, дед Кирей. Чаны сторожит, котлы. Говорю балбесу, куда вас несет? Дед при исполнении, пальнет невзначай, хлебнем горя! А Венька и заявляет: «Там не только охранник шатается, но и еще какие-то мужики». Уж не эти ли трое?

Мы поблагодарили его и вернулись к пролетке.

– Сомнений нет, «синие», – cказал Рундук. – Так вот куда они слиняли после 31 августа?.. На поташный завод! Я, кстати, до службы на флоте некоторое время работал на нем. Дед Кирей и тогда сторожил… Ну, что, Данила, будем брать их по горячим следам или съездим за подкреплением?

– Подождем. Возьмем их чуть позже, когда хорошенько отметят удачное дело.

– Отлично! Так и сделаем.

Просидев чуть более часа в пролетке, мы оставили ее у дома Дмитриева и без спешки пошли к берегу реки. На нем нашли рыбака, который и переправил нас через тихий поток на своей лодке. Пройдя низинкой к северо-восточной оконечности Степного озера по следам, оставленным бандитами, вышли к рощице поблизости от поташного завода.

– Знакомо место, только в запустении, – вздохнул матрос, поглядывая на завод и скручивая цигарку. – Вон то частично сохранившееся здание – контора. Ближний амбар – паровой, рядом – калильный, дальний – зольный. Нас тогда было на заводе человек восемь, работали вручную. В железных чанах выщелачивали золу, в котлах упаривали щелок, в печах прокаливали поташ. Каждый своим делом занимался: клепочники валили деревья в лесу, возчики подвозили золу и дрова, поливачи и корытники, делая поташ, поливали горячей водой золу, бочкари заготавливали для него бочки. Я в поливачах значился, трудновато приходилось. Но ничего, справлялся, силушки на все хватало… Ладно, пошли потихоньку.

Мы вооружились и рощицей, изгибом примыкавшей к берегу озера, добрались почти до самого завода. На лавочке перед конторой сидел старикан лет семидесяти пяти. Рядом, прислоненное к стене, стояло древнее ружье. На коленях старика дремала рыжая кошка.

– Как бы привлечь его внимание, едрена каракатица? – почесал затылок матрос. – И раньше был глуховат, а сейчас-то и подавно… Вызнали бы у него, где расположились бандиты, как к ним лучше подойти. Дед уж, наверное, понял, что за люди укрываются на заводе.

– Кис-кис-кис! – сложив руки у рта, позвал я кошку.

Она встрепенулась и, навострив уши, уставилась в нашу сторону. Дед пошевелился и тоже посмотрел на край рощи, где стояли мы. Матрос помахал ему рукой. Тот прогнал кошку с колен, встал, взял винтовку и заковылял к нам. Когда до нас оставалось метров пять, остановился, приложил козырьком руку к глазам.

– Дед Кирей, это я, не узнаешь? – cказал матрос, улыбаясь во весь рот.