Гадят залетные мальчики-девочки с Фрунзенской и Хамовников. Золотая и позолоченная молодежь, мажорня, которой кажется, что у нее есть право, потому что она решила, что Патрики теперь – это типа Сохо. А с чего, собственно, ей решать, а не жителям района?
И вот с этим быдлом идет борьба – а не богатых с бедными или местных с приезжими. Посмотрите сами телеподборки – вы видите в этой пьющей и орущей молодежи у сосисочной Ess-Thetic бедных ребят, доползших на метро прикоснуться к красивой жизни? Так чего тогда спекулировать на бедных бирюлевцах, а? Ведь это делается специально. Стравить, столкнуть лбами, заставить массы всколыхнуться и затоптать неугодных, опасных, посмевших побороться за свои права, гарантированные Конституцией, – какая недостойная цель! Ну и, как водится, к недостойной цели ведут недостойные средства типа вот этого нагнетания вокруг маленьких простых людей из Бирюлева, на защиту которых всегда готовы встать как «простой народ», так и «прогрессивная интеллигенция». Ну и власть, разумеется.
Вот только на Патриках власть – это мы. Это мы приводим этот район в порядок. Мы добьемся, закроем, засудим, обольем водой, выгоним. Или будете вести себя по закону, или пожалеете, что связались. Народ у нас боевой – тот самый upper middle. Та его половина, которая защищает свои права, а не та, что не считается с другими и является искомым быдлом, несмотря на модную профессию и хипстерский прикид. Невзирая на поток информационного дерьма, профессионально охаивающего, натравливающего и науськивающего, Патрики настаивают на своих правах. Да, мы не смогли отбить информационную атаку. Дали маху с этой историей про «бирюлевскую саранчу», тогда как надо было всячески одобрять микрорайонных гостей и чморить золотую молодежь. Это и с точки зрения пиара, и с точки зрения правды было бы правильно.
Вторая ошибка – соглашение с рестораторами стало понятийным. Их вызвали в мэрию и ПОПРОСИЛИ. Держите меня семеро – их попросили! Нежно, вежливо, не соизволите ли вы, дорогие, соблюдать закон о тишине, мэр лично просит, будьте дусями. Для сравнения пример из европейской действительности. Мои друзья делали массовое гуляние в Берлине. Официальное. С десятками тысяч гостей. Должны были уложиться до 23:00, но Кобзон такой Кобзон, как пошел песни петь… Не уложились. Приехала бригада порядка. Специальные полицейские, отвечающие за мелкий порядок – тишину, чистоту. Зондеркоманду попросили дать еще полчасика. «Нет, – ответила полиция, – закон есть закон» и самостоятельно отключила генератор.
Итак, мы не закрепили договоренности. Переговорщиками из нас оказались никудышные и слишком эмоциональные. Патриаршие могли бы добиться соблюдения закона о тишине, а добились всего лишь мягкого укора. Собянин пожурил рестораторов, они временно притихли, но скоро загудят с новой силой – договоренности, еще раз подчеркну, не закреплены.
Почему не выполняется закон о тишине? Все очень просто. Потому что у полиции нету шумомеров. Есть такой прибор. Он меряет уровень шума, о чем нетрудно догадаться из названия. Прибором владеет только Санэпидемнадзор – организация, в которую теоретически может обратиться каждый, подозревающий по соседству нарушение уровня шума. Пока все гладко, но дальше пойдет наш национальный колорит. Когда у нас чаще всего возникает потребность урезонить излишне громких соседей? Правильно, ночью. А Санэпидемнадзор по ночам на вызовы не ездит. Нет, если рядом с вашим домом находится постоянный источник шума – стройка там, вытяжка, то при помощи Санэпидемнадзора и его шумомера можно навести порядок. Но за пределами крупных объектов шуметь может каждый, кто захочет, когда захочет и как захочет.
А теперь представьте, если бы у каждого полицейского был шумомер. И он бы на месте замерял уровень шума. И штрафовал на большие суммы нарушителей. Это было бы отличной подработкой как для полиции, так и для бюджета. Вообще на нежелании выполнять закон можно делать отличный бизнес – считайте это своеобразным налогом на быдлячество. Были бы только власти заинтересованы в торжестве закона…
И именно эта незаинтересованность власти и есть краеугольный камень беспредела и обреченности борьбы с нарушениями закона. И как в капле воды отражается океан, так и в Патриарших прудах сейчас отражается вся наша страна с ее бесконечным и иррациональным желанием жить хорошо, но невозможностью ничего добиться, не вступая при этом в кровавую лужу, не начиная бессмысленный и беспощадный бунт или, наоборот, не идя на поклон к царю-батюшке. Но, как известно, вода камень точит, – может, и наша капля что-то продолбит в головах соотечественников или хотя бы оставит влажный след в морщинке старого района.
Ремонт на Патриарших
Когда мальчик Петя, победитель олимпиады по физике первого уровня, решил отправиться ночью погулять по Купчино, дураком он себя не считал. Дураки, думал Петя, едут ночью в Купчино безоружными и неподготовленными, дураки надевают на себя бриллианты, мини-юбки и очки, и поэтому получают они от Купчино сплошные неприятности. Петя, конечно, дураком не был. Он ехал в Купчино, вооруженный годовым абонементом в фитнес, где наращивал бицепсы и посещал сайклинг под руководством опытного инструктора. Кроме того, Петя считал себя тонким психологом и рассчитывал при встрече с купчинской гопотой одержать победу еще в первом раунде переговоров. На Пете не было ни мини-юбки, ни очков, ни бриллиантов. Тем не менее Петя получил по морде сразу при выходе из метро, а через три метра ему проломили череп и изнасиловали, не дожидаясь переговоров.
Подобно мальчику Пете на момент начала ремонта дурочкой я себя не считала. У меня был жизненный опыт (я так думала), знание людей (я и так тоже думала), умение оценивать риски и распоряжаться деньгами. Деньги у меня тоже были. Я не собиралась доверять всем подряд, нанимать случайных людей, платить вперед, переплачивать, недоплачивать, жадничать, швыряться деньгами, радостно принимать брак и придираться к ерунде. Но самое главное – у меня была репутация! Неужели найдется кретин, которому придет в голову попытаться обмануть человека с моим характером и возможностями? А если и найдется – с какой стати мне нанимать на работу кретина? То есть я была не просто так, глазами хлоп-хлоп и «сделайте мне красиво», я ожидала сложностей и трудоемкого сотрудничества. Но, как и умный мальчик Петя, я переоценила свои возможности.
Кто мог подумать, что первая же по знакомству нанятая прорабиха скажет себе «Однова раз живем!» и кинет меня на сто сорок тыщ рублей, плюнув на все последствия? Прорабиха еще долго будет бегать по стране, а приставы и еще один обманутый заказчик – наступать ей на пятки. А мой ремонт в квартире никто не отменял.
Горячие споры с архитектором, несовпадение взглядов, невозможность достичь идеала – запомните, дуси, все это не более чем романтическая пурга. Благо она очень быстро выветривается под натиском жизненных реалий. Но даже это не подготовило меня к тому, что тумба будет сиротливо жаться к краю, что электророзетки расположатся над ванной, а под душ можно будет залезть только на четвереньках. Накладки с поставками наивно представлялись мне в духе «ждем в понедельник, а приезжает – извините-извините-извините, у нас форс-мажор! – только во вторник» – и я даже не собиралась собачиться и мотать нервы себе и другим по ерунде. Только во вторник, говоришь? А задержку на три месяца не хочешь?! А зеленую и квадратную раковину вместо белой и круглой? Где взять тот жизненный опыт, который подскажет, что вместо дорогого паркета привезут кривую подкидную доску с сучками и будут доказывать, что кривизна допускается, просто надо ее гвоздями к полу прибить, она и расправится?..
А «извините-извините» вообще оказались детскими фантазиями из разряда принцев на голубых лошадях. С началом ремонта настоятельно советую вам убрать слово «извините» из своего лексикона. В мире прорабов и поставщиков это называется просто «такая ситуация», такое, понимаете ли, «положение дел на данный момент».
Чего можно ожидать от установки витражного окна? Например, того, что сначала его поставят вверх ногами. Потом – что шиворот-навыворот, лицевой стороной внутрь. Потом – что оно не будет открываться. Кто из нормальных людей вынесет эти три этапа установки без поддержки психотерапевта? Или какой-нибудь группы Анонимных Новоселов?
Хорошо бы создать такую группу. Здравствуйте, меня зовут Божена, и я делаю ремонт. Добро пожаловать, Божена! Все слушают, кивают, рассказывают свои истории – истории людей, истощенных ремонтом. Анонимные Новоселы, АН – практически Академия Наук.
Там бы меня подготовили к продавцам, не желающим продавать. Вот приходишь купить пять дверных ручек по пятьсот долларов каждая; думаешь – как мужу такие дорогие ручки будешь объяснять? А на ручках этих сидит чванливый гей Сирожа с зубами цвета недопоставленной плитки blanco adex. И Сирожа искренне полагает, что у него есть право сердиться, когда я думаю, не велики ли эти ручки для меня и не взять ли вариант поскромнее. А перед гневом продавца ручек Сирожи, чтобы вы знали, положено трепетать. Наша архитектор вот прониклась и всерьез заявила, что боится попросить его посчитать вариант попроще: «Он дал понять, что мы его отвлекаем! У него заказы на триста тысяч!» Еще продавец Сирожа не постеснялся прислать мне вместо банковских реквизитов некие проформы и царственно повелел идти в банк с этой бумажкой и оплачивать. «Я не намерен объяснять, как – у меня даже Краснодар платит!» – встает в позу Сирожа. Жаль, правда, я отказалась чувствовать себя нищебродом по милости Сирожи, которого отвлекла от «заказов на триста тыщ» своими жалкими двумя с половиной тысячами евро.
А могла бы подготовиться, да. Глядишь, не пришлось бы удивляться жуликам и ворам – да и нам ли им удивляться?
Но еще больше изумляют не жулики, а идиоты. Самое страшное в ремонте – это острое осознание, что ты окружен идиотами, настоящими клиническими идиотами, не понимающими по-русски, хотя и фамилии, и лица у них вполне русские. Тебя не слышат, а если слышат, то не понимают, а если и понимают, то это ничего в корне не меняет. Говоришь человеку – надо прийти в магазин, выбрать длинное, узкое, белое. Человек покупает широкое, квадратное, оранжевое. А когда ему говоришь, что он идиот, человек отвечает, что в совершенстве владеет английским и китайским.
Может, в этом все дело? Может, надо по-китайски с ними разговаривать? Ну или вообще новую дисциплину ввести – «строительный русский». Например, есть у демонов стройбизнеса волшебное слово – «допускается». Значение для человека неосведомленного у него расплывчатое, зато примеров употребления у него великое множество. Говоришь, почему стена кривая? Ответ – «небольшая кривизна допускается». Говоришь, почему паркет с сучками? Ответ – «небольшой процент сучков допускается». Договоры исключительно на этом языке составляются, чтобы вы знали: там к какому пункту ни присмотрись, везде одно «допускается».