— Не довезем.

— Что? — грозно спросил Кравчук. — Поторапливайтесь!..

Васьков натянул вожжи, причмокнул губами, и мы тронулись в путь.

Ездовой и сам мог бы отвезти снаряды, но Кравчук не доверял ездовым транспортной роты. И на сей раз он мне сказал тихо:

— Слышал? «Не довезем»… Ты смотри за ним.

Лошадь изо всех сил напряглась, колеса врезались глубоко в грязь. Я с опаской поглядывал то на лошадь, то на невозмутимого Васькова. Продвигались мы черепашьим шагом. Канонада впереди не прекращалась. Перед ручьем ездовой остановил лошадь, дал ей передохнуть.

— Ну, пошел, пошел, пошел… — подбадривал Васьков коня. Конь с неохотой ступил в холодную воду. Ездовой в это время залезал на повозку, чтобы не замочить ноги, и, пока устраивался на снарядных ящиках, упустил очень важный момент. Конь остановился на середине ручья. Васьков, поднимая ноги над водой, натягивал вожжи, крутил ими над головой, сам весь подавался вперед, но лошадь после неудавшихся нескольких попыток сдвинуть повозку с места только топталась в воде.

К моему удивлению, она даже пятилась назад и не собиралась трогаться дальше.

— Ну что? — закричал я на ездового.

Ездовой сидел на повозке, свесив ноги, и молчал.

— Что ты сидишь? — вновь закричал я.

— Не видишь — стала, — сказал он.

— Погоняй, бей, кричи!..

Я не мог стоять на месте. Ходил у воды взад и вперед, искал какого-то выхода.

— Не поможет, сколько ни бей, — отвечал Васьков. — Стала ж, говорю.

— Тогда прыгай в воду и давай помогать лошади! Какого черта на этой кляче ты взялся везти снаряды?

Я еще что-то хотел сказать ездовому, чтобы заставить его сдвинуться с насиженного на повозке места, но увидел, как он потянулся ногой в воду и сполз с повозки. Вода доходила почти до колен.

— Погоняй! Погоняй!..

Ездовой, шагая по воде, ухватился за повод и потянул за собою лошадь к противоположному берегу, до которого и оставалось всего три-четыре шага. Я с разбегу тоже бросился вслед и навалился на задок повозки. Но лошадь сделала два-три унылых шага и вновь остановилась понуро.

Ездовой плюнул и посмотрел на меня тусклыми глазами: