В течении пяти секунд взвесив все «за» и «против», я нехотя убрал меч в ножны.

Без вариантов.

Устроить чудеса на ипподроме с быками — это одно. А вот оказать, так сказать, сопротивление местному правоохранительному органу — уже совсем другое. Идти вразрез с законом, не имея рычагов давления на этот самый закон — это как бежать на паровоз и кричать «задавлю».

Давай, Даня. Включай режим дипломата и держи марку!

И тут в мои эпичные мысли вмешался сдавленный, грустный ослиный клич.

От неожиданности я даже вздрогнул. Все еще не до конца веря собственным ушам, я обернулся.

— Буцефал?..

О да. Это был он! Бедный мой четвероногий скакун, весь выпачканный в глине и грязи. Он забился в самый дальний угол загона, и на общем фоне удивительным образом мимикрировал лучше зеленой гусеницы на листьях. Похоже, досталось ему будь здоров — на боку виднелась ссадина, уши печально разъехались в стороны. Видимо, его немного помяли, но то ли из-за дьявольского везения, то ли из-за небольших размеров ему как-то удалось затеряться промеж бычьих и лошадиных копыт.

И какой бы он не был сволочью, мне вдруг стало радостно, что эту кусачую тварь все-таки не затоптали насмерть.

— Буцефал, ах ты сукин сын! — проговорил я, протянув к нему руку. Он вытянул шею и, прихрамывая, пошкандыбал ко мне, будто и правда понял, что я позвал его. Приблизившись, осел не стал даже пытаться откусить мне пальцы, а ткнулся грязной мордой в ладонь и грустно вздохнул, будто жалуясь мне на свою неказистую ослиную жизнь.

От его стона и наши спасенные лошадки вышли из ступора. Сбившись в тесный кружок, они принялись чисто по-девичьи обниматься и всхлипывать. Перепачканные, беспомощно обнаженные, несчастные — и одновременно с этим юные и прекрасные.

— Спасибо!.. — прошептала мне бедняжка, которую я отбил последней. — Спасибо, что пожалел!..

Чуть повернув к ним голову, я кивнул, продолжая поглаживать послушно застывшего под моей рукой Буцефала. Осел все охал и вздыхал — он будто всю свою жизнь мне сейчас пересказывал в минорных тонах.

Я гладил его, пальцы в тонких кожаных перчатках проскальзывали по шерсти, набравшей в себя вонючую жижу, как губка. И злился на себя.

Ведь я знал про все это. Ника рассказывала. Про гладиаторские бои звероморфов, публичные дома и рабство. Я слушал, но никогда не видел воочию, поэтому как-то не особо близко воспринял. И так мало сделал.

Следовало с самого начала догадаться, что устранением одного начальника тут не обойтись. Просто нашинкованного магистра заменили другим, более жизнеспособным экземпляром, и дело продолжилось. А как иначе, если в королевстве звероморфов в принципе не считают за людей?

Но теперь я этот рудник разработаю, как надо. Дайте только время!

Кир тем временем тоже нехотя убрал оружие.

— Ну все, герой. Готовим жопы. — со злом проговорил он, глядя на приближающихся стражников. — Щас они нам покажут пятьдесят оттенков серого. И в фас, и в профиль. Понесло же идиота!.. Хотя чего я ждал? Что вообще можно ожидать от человека, который ничего на свете не может сделать нормально? Ни из донорского мира вывалиться, ни труп откопать на кладбище. Даже на допрос к дознавателю не смог сходить без приключений! Так что, в сущности, мне еще радоваться надо, что ядерная бомба в центре ипподрома не взорвалась или инопланетяне, мать их, не начали захватывать город!..

Я зыркнул на земляка.