Это уже Большой Василий.
Глава 21. Господа! Ваш выход!
Кряхтя, как старик, Васька карабкался по крутой тропинке. Тяжелый рюкзак не позволял ему разогнаться. Мне он сейчас напоминал паровоз, который стоит в нашем городке на вокзале. Городок у нас небольшой. Он вырос из железнодорожной станции.
Паровоз установлен на постаменте. Мимо него проезжают электровозы, внуки этого красавца. Он символ ушедшей эпохи, когда потные кочегары швыряли в его топку уголь. Конечно, я никогда не слышал, как паровоз пыхтит, взбираясь на гору, но почему-то Васька мне представлялся именно паровозом. За моей спиной постоянно раздавались его отрывистые вскрики: «О! О! О!» Васька хотел привлечь внимание к своей тяжкой доле. На него не обращали внимания. Как не обращают внимание на вьючное животное.
Я представил пыхтящий паровоз, который изо всех своих паровозьих сил пытается взобраться на гору. Машинист, потный и красный, швыряет лопату за лопатой в его жадную глотку.
– Друзья-товарищи! Не знаю, как вы, а уж точно буду разорван этой страхолюдной псиной! – задыхаясь, выкрикнул Васька. – Могли хотя бы словом поддержать меня! Но от вас, конечно, я не дождусь сочувствия даже в загробном мире.
– Брось к черту этот рюкзак! – крикнула Леночка. – Ты с ним, как ишак плетешься! Мало что из-за тебя всех разорвут, так еще же и я могу пострадать по твоей милости.
Действительно, вопрос стоял о жизни и смерти, и почему Ваське должно было выпасть второе, лишь потому, что кто-то решил обогатиться на репортажах из потустороннего мира. Они будут обогащаться, а Ваську в клочья раздирать клыки свирепого Цербера. Как-то это не очень вежливо и по-товарищески. Мне было его жаль.
– Точняк! – обрадованно воскликнул Васька. – Оно же не мое! Чего я должен чужое тащить?
Сам бы он, конечно, никогда не додумался до такого и покорно бы плелся позади всех до своего скорбного часа. Интересно, а зубатая пасть Цербера способна перемолоть дорогую аппаратуру или он выплюнул бы ее, как шелуху? Нужно было бы бросить рюкзак в одну из пастей Цербера.
– Вызывали-с? Я тут мимо променад совершал, слышу кто-то зовет. Вот явился! Слушаю.
Я оглянулся. Ну, конечно, перед Васькой уже расшаркивался галантный черт. Рожа его так и светилась готовностью оказать любую услугу. Помог снять рюкзак, закинул его за спину и довольный донельзя понесся вниз по тропинке. Вот обрадуется чертячье племя! Ребятишки они везде ребятишки, даже если у них родители черти.
Черт насвистывал веселую арию. Мимо него промчался взбешенный Цербер. Из его пасти разлеталась желтая пена. Все шесть лап его звонко стучала по каменистой тропе.
– Бобик! Притормози! – проговорил с презрительной гримасой черт. – Чуть в ущелье не столкнул! Чего гоношиться, не понимаю! Никакой вальяжности! А ведь тут Аид, а не Привоз какой-нибудь. Веди себя достойно! Ты же не шавка какая-нибудь!
Даже у постоянных обитателей Аида есть особо нелюбимые персонажи. К таковым относился Цербер. Поскольку он был нелюдим, то есть нечертим. А чертям это тоже не нравится.
Васька, освободившись от рюкзака, стал ускоряться и обгонять впереди бегущих. И насвистывал он ту же самую мелодию, что и черт. Оказывается, у него еще и музыкальный слух имеется. Он обогнал Стаса, тот заверещал, как мышь, которой наступили на хвост:
– Босс! Смотри! У него рюкзака нет! Ништяк, однако, получается! Эй, малахольный! Слышь! Оглох что ли? Совсем берега попутал! Ты что наделал? Где рюкзак?
Большой Василий повернулся, долго смотрел на тезку и взорвался, заорал в ярости:
– Убью! Кретин! Дебил! Идиота кусок! Ты знаешь, сколько эта аппаратура стоит? Тебе жизни не хватит рассчитаться за нее! Там же были запасные аккумуляторы! Без них мы ничего не снимем! А запчасти, объективы, солнечная зарядка! Это такие деньги! Ты своей дурной башкой способен хоть немного думать? Урою! Останешься здесь!
– Жизнь бесценна! – с философским спокойствием ответил Васька. – И к чему эти вопли странника, заблудившегося в пустыне? Кто услышит этот безумный вопль? Нужно всегда сохранять благоразумие!