37 Vat. syr. 126, f. 544, col. 2–3. – Духовные беседы, p. 209–210.
38 В рукописи BL Add. 14,612 (ркп. № 753 в каталоге У. Райта, см. Wright 1871, vol. 2, p. 696–701, особенно p. 699–700), относящейся к VI или VII веку, переписчик сообщает (см. Wright 1871, p. 699, col. 2), что доктринальное учение (изложенное в пяти посланиях), которое он собирается переписывать, переведено с греческого на сирийский (mapqā mеn yawnāyā l-sūryāyā). Данная рукопись под заглавием Третье послание содержит Мемру 1 Макария Египетского (из Vat. syr. 126), в которой, как мы видели, есть отрывки, соответствующие выдержкам из греческих Бесед 19 и 40. Была ли адаптация, представленная в сирийской версии, сделана греческим автором? Или слову mapqā нужно придать более широкий смысл – «происходит» (с греческого)?
39 Можно отметить, что рукопись Vat. syr. 122 (чье содержание идентично содержанию Vat. syr. 126, хотя и с некоторыми различиями в порядке следования сочинений и в их атрибуции одному или другому из двух Макариев) датируется 769 годом, а значит, относится к эпохе Иосифа Хаззайи и Иоанна Дальятского. Но, как мы уже сказали, это не самая древняя рукопись.
40 См. Meyendorff 1959, p. 22.
41 См. Hausherr 1935, p. 126. [В оригинале «école du sentiment ou du surnaturel conscient»; слово sentiment, которое здесь переведено как «чувство», связано с эмоциональной стороной мистического опыта и не имеет коннотаций с пятью телесными чувствами.]
42 Однако делая оговорку по поводу термина «чувство», который, по-видимому, не может выражать собственно духовную восприимчивость.
43 Guillaumont 1950, p. 77–78.
44 Vat. syr. 126, f. 514, col. 3.
45 Ibid. Ср. Притч. 4:23. Большинство элементов учения Макария о сердце имеет библейское происхождение.
46 Vat. syr. 126, f. 516, col. 1.
47 Vat. syr. 126, f. 544, col. 2.
48 Vat. syr. 126, f. 525, col. 1.
49 Vat. syr. 126, f. 544, col. 2.
50 Vat. syr. 126, f. 514, col. 3.
51 Vat. syr. 126, f. 560, col. 2.
52 Vat. syr. 126, f. 542, col. 3.
53 Vat. syr. 126, f. 538, col. 2. Ср. греческая Беседа 25:9 (Духовные беседы, p. 204). Перевод весьма свободный.
54 Речь идет о телесном сердце, которое соответствует «сердцу души» (по выражению сирийского Макария: Vat. syr. 126, f. 530, col. 2). Что сердце, о котором они так часто говорят, является именно плотским сердцем, ясно видно из физиологического исследования о сердце, которое предпринимают Симеон д-Тайбуте (Mingana 1934, p. 65) и Иосиф Хаззайя (Вопросы и ответы, ркп. Notre-Dame des Semences 45, с. 13 в тетради 31, где он объясняет, что, «хотя душа живет во всем теле, место ее пребывания есть сердце, к которому устремлены все члены»). Исаак Ниневийский делает сердце «посредником между чувствами души и чувствами тела»; с первыми, говорит он, сердце связано «в качестве орудия» (’organā’īṯ), а со вторыми «естественно» (kyānā’īṯ) (Bedjan 1909, p. 219). В другом месте тот же автор видит в сердце господина над внутренними чувствами (души), в числе прочего – над разумом (re‘yānā) (Ibid., p. 29). Оно есть «чувство чувств» и «корень» душевной деятельности (Ibid.). Сахдона, со своей стороны, восклицает: «Блаженно ты, чистое сердце, зритель тайной сущности! О ты, существо из плоти и крови, жилище Огня поядающего!» (de Halleux 1960–1965, II. p. 34, § 9); для него это «существо из плоти и крови» также является «царем помышлений» (Ibid., III. p. 133, § 30), и именно по «путям сердца» Господь повелевает идти «духовному уму» (mad‘ā rūḥānā) (Ibid., IV. p. 78, § 29).
Итак, в этом самом сердце, одновременно телесном и душевном, обитает ум (mad‘ā), как говорят Сахдона (процитированный текст), Симеон д-Тайбуте (Mingana 1934, сир., p. 318, col. 1), Иосиф Хаззайя (Ibid., сир., p. 275, col. 1 и т. п.), или ум (hawnā), как сказано у Иосифа Хаззайи (Ibid., сир., p. 277, col. 2 и т. п.), и органы созерцания.
О библейских и эллинистических корнях этой психофизиологической концепции сердца см. Guillaumont 1950, p. 42–51 (Ветхий Завет), 51–53 (греческая античность), 63–67 (Новый Завет).