– Товаг"ищи! – произносит он, глотая букву «р» (эта его картавость на французский манер будет возникать во многих фильмах и театральных постановках, прославляющих Ленина, как единственная человеческая слабость идеального мирового лидера). – Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась. Наш съезд Советов, опираясь на свершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, берет власть в свои руки! Самым жгучим, самым больным вопросом современности является вопрос о мире! Мы, Советское правительство, считаем необходимым безотлагательно сделать формальное предложение перемирия всем воюющим странам, как союзным, так и находящимся с нами во враждебных действиях.
Аплодисменты. Тут Ленин опять смотрит на гауптмана. Оба улыбаются.
– Es schwindelt («кружится голова» – немецкий) артикулирует губами Ленин и делает вращательное движение рукой над головой.
КОММЕНТАРИЙ:
Ленин машет аплодирующим, одергивает жилет и натыкается на кусочек картона в кармане. Это визитка американского журналиста Джона Рида.
Ленин усмехается и, передавая визитку стоящему за ним Иоффе, говорит тихо:
– Пожалуйста, милый Адольф. Разыщите-ка вот этого журналиста из Америки. И скажем… Сегодня! В час дня я готов дать ему интервью!
Петроград. Литературный салон Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского.
Ночь.
Мережковский, Гиппиус, Александр Блок. Семья Терещенко.
Марго рыдает. Мать Терещенко обнимает ее за плечи. Рядом плачет сестра Пелагея.
– В конце концов, я могу увидеть, – кричит мать Терещенко, – хоть в одной газете! Пусть это будет их «Правда»! Что с министрами?! Хотя хер с ними, со всеми! Но мой сын! – оборачивается к Зинаиде Гиппиус, – Вы, же «властительница дум»! Звоните черту, дьяволу… Большевикам! Они же все бывали у вас в салоне…
– Вот! – Мережковский находит визитную карточку, – Троцкий. Он всегда заходил.
Гиппиус крутит ручку телефона:
– Барышня, номер 13–27. Алло. Секретарь Троцкого? Это Зинаида Гиппиус. Могу ли я говорить с Львом Давыдовичем в такое позднее время?
Слушает. Кладет трубку:
– Его секретарь ответил, что Троцкий на съезде. И торжественно… Нет! Восторженно! Он заявил, что выступает Ленин.
– Ну и что из этого? – раздраженно спрашивает мать Терещенко.