– Надо позвонить твоему отцу, – вытаскиваю из кармана мобильник. – А вдруг его не будет в офисе, когда мы приедем?

Лила уставилась на торговый автомат. Лицо у нее непроницаемое, но отражение в стекле чуть подрагивает, как будто ее трясет.

– В Нью-Йорк не поедем, встретимся с ним в другом месте.

– Почему?

– Никто не должен знать о моем возвращении. Никто. Неизвестно, с кем еще в сговоре Антон.

– Понял.

Легкая паранойя вполне объяснима, она ведь через такое прошла.

– Я все время подслушивала и знаю про их план.

– Понял, – снова киваю. Тоже вполне объяснимо.

– Обещай не рассказывать ему, что со мной было. – Лила переходит на шепот: – Не хочу, чтобы он знал про кошку.

– Понял. Сделаем, как ты хочешь, но ведь что-то мне надо будет ему сказать.

Чувствую смешанное со стыдом облегчение. Я зол на братьев и, в общем-то, их ненавижу, но если Захаров обо всем узнает, им не жить. Не уверен, что хочу именно этого.

Лила тянется к телефону.

– Тебя там не будет. Я пойду одна.

Открываю было рот, но она бросает на меня предостерегающий взгляд: хорошенько подумай, прежде чем сказать.

– Послушай, я только хочу тебя проводить. Поедем на поезде, как доберешься до места – я тут же исчезну. Как только ты будешь в безопасности.

– Я вполне могу о себе позаботиться, – она вот-вот зарычит.

– Знаю-знаю, – отдаю ей телефон.

– Вот и славно.

Лила набирает номер, а я хмурюсь. Отсрочка – это замечательно, но рано или поздно Захарову придется рассказать. Он в опасности. Нам нужен план.