— Нет, Антонио, — усмехается Шварц. — Придется тебе все-таки стрелять. В меня или в госпожу Гезалех. В противном случае твои жена и сын умрут раньше, чем ваши люди успеют взломать дверь. У тебя осталось шесть минут на размышления.

— Вальтер… — с ленивым отвращением смотрит на него человек, которому больше не надо притворяться. — Ты все-таки неисправимый франконец. Я, слава Пресвятой Деве, бесплодием не страдаю.

Кажется, Шварц не знает этой истории. Кажется, он не понял, что Антонио цитирует прекрасную даму Катарину Сфорца. Это ей некогда угрожали жизнью детей, а она только смеялась — утроба никуда не делась, значит, дети будут еще. А вот Паула да Монтефельтро, выросшая в доме Сфорца, семейные легенды помнит хорошо. Потому что на этой фразе начинает тихо, но очень заразительно хихикать.

Мальчик на коленях моментально ловит ее смех, откликается.

Анаит поднимает вязанье перед собой, рассматривает внимательно. Тут, наверное, уже нужны зеленые нитки. Или нет? Спросить? Неудобно — и можно кому-то сорвать игру.

Господин Шварц, кажется, зашел в тупик. Анаит переглядывается с Эми — та смотрит на террориста как на запутавшегося подростка. Вот он размахивал пистолетом, угрожал всех убить и застрелиться, а взрослые не поддались, и теперь он не знает, что ему делать. То ли всех убить, то ли бросить оружие и разреветься.

Интересно, Шварц изучал досье тех, кого сюда заманил? Это он себе путь к отступлению проложил? Закончит рыданием в жилетку Эми?

Он нас всех убил и закопал. Вчера с трибуны расстрелял, сегодня закопал во рву. Вчера убедительно доказал неполноценность в теории, а сегодня полностью подтвердил все сказанное практикой.

Сегодня начальник смены охраны здания N1, бывший студент Шварца, по его просьбе произвел несколько сравнительно безобидных действий. Поломку в системе кондиционирования, сбой сканеров на входе, а также дал задание подчиненному задержать госпожу да Монтефельтро, якобы по распоряжению сверху. Всего-то три действия. Три прикосновения к ключевым точкам.

Он больше ничего не сделает, начальник смены — разве что разложится и начнет нехорошо пахнуть, но это к вечеру. Пока он тихо уткнулся лицом в стол.

— Анклав Сфорца? Говорит капитан Самир Халаби. Контроль над службой безопасности восстановлен. Начальник смены мертв, я заместитель.

— Спасибо. — отвечает знакомый голос. — Сейчас к вам упадет протокол для обмена — и инструкции. Следуйте им, пожалуйста. — И добавляет. — Мандат Антикризисного комитета. Код прилагается.

Самир Халаби смотрит на стол, на свои руки. Мандат АК. Разбрасываться такими словами никто не будет, даже сейчас. Значит, либо они все же договорились с Советом, либо АК взял власть прямо. Вчера Самир подумал бы еще — выполнять ли, прикидывал бы, на какой стороне окажется. Но сегодня в этом здании слишком часто нарушали служебный долг. И плоды этих нарушений, вот они, на экране.

— Есть. — отвечает он, и служба безопасности башен разворачивается на 180 градусов.

— Вы меня извините, Максим, — печатает Левинсон, — но ваш кабак, когда любая мелочь решается через вас, вы восстановите потом, когда это закончится. А сейчас, пожалуйста, не мешайте мне.

Максим готов не мешать. Он знает, что лучше всего справляется, когда работает один или в малой группе, которую может «надеть на себя» — или ведет собственную операцию. Он и создал себе такую группу, дома, во Флоресте, и работает по своим планам. Но война не спрашивает. К счастью, она иногда и отвечает.

Приемник в ухе и один из мелких экранов на столе прямо подсоединены к небольшой пластинке, закрепленной под столом — как раз руку положить. Левинсон, очень трудно не думать о нем «господин декан Левинсон», привинтил ее с утра. Как он сказал, «на всякий случай». Теперь через нее текут распоряжения. Мастер-класс по управлению разнородными группами в условиях многосоставного кризиса. И по перехвату контроля в этих группах… впрочем, самая тяжелая часть и вовсе прошла безболезненно — когда они вышли на службы да Монтефельтро, выяснилось, что ровно десять секунд назад Антонио уже успел — прямым приказом — переподчинить своих тому же Левинсону.

Старший его охраны доложил об этом так, что скрытый смысл был ясен: наш шеф спятил, но его приказ будет выполнен в любом случае. Вот и хорошо. Служба безопасности да Монтефельтро многочисленна и с профессиональной точки зрения безупречно хороша. Антонио с ней работает, любит, холит и лелеет.

Может быть, это не только действие против хаоса и ссор, но и наказание за не сброшенную вовремя информацию о визите Паулы. Очень может быть.

А именно Левинсон в качестве старшего — это уж точно ответная оплеуха Шварцу за «стой и смотри».