— Так точно, товарищ командир, — прохрипел Самсонов. Он уже был готов двигаться, после ранения и плена никаких личных вещей у парней не осталось. Вещмешки, сменная одежда (об этом можно было только мечтать), перепачканная форма, окровавленные бинты да отнятые у фашистов боеприпасы — все их имущество на сегодняшний день. Только сила духа не давала бойцам впасть в отчаяние или потерять веру в свой замысел. Мысль о победе, о товарищах, что вот-вот должны прийти на помощь, согревала, придавала силы.

Шубин оглянулся назад: его отряд уже залег в ложбинке, выстелив ее мхом; развести огонь солдаты не решились, но дежурные успели принести в нескольких фляжках, которые они забрали у фашистов после стычки, воду из ручья. Теперь все по очереди, без оглядки на звания или национальность, пили драгоценные глотки воды.

Глеб встретился глазами с Михаем, тот ему задорно подмигнул, так что и без слов было понятно, что желает он разведгруппе удачи. Разведчики прошли вдоль берега левее от расположения отряда, спустились между валунами вниз к воде. Здесь остановились, прислушиваясь к звукам на другом берегу. Но было лишь слышно, как лениво шумела вода, переваливалась через камни. Шубин с удовольствием зачерпнул пригоршню и омыл лицо, не обращая внимание на то, что вода была ледяной, — так приятно было смыть грязь и пот. Затем повернулся к своим спутникам и приказал:

— За мной, идем линией, Ильчук — наблюдение по правому флангу, Самсонов — левый. Никаких звуков, тревога по толчку в плечо — сразу на землю, оружие на изготовку.

Ответом ему было движение двух голов. Разведчики выстроились в линию, пригнулись и начали перебираться по камням через ручей. Каждый из них внимательно следил за обрывистым берегом, не появится ли там фигура в немецкой форме. Но им везло, деревушка затихла, близилось время обеда, и все оккупанты были заняты едой. По условному знаку разведчики шустро поднялись по берегу, хотя влажный от сырости грунт был ненадежным, катился под ногами, но они цеплялись пальцами за выступы и камни, подтягивались, помогали друг другу и наконец выбрались на противоположном берегу. Здесь капитан Шубин осадил их назад при попытке встать на ноги, теперь приходилось действовать крайне осторожно. До деревни оставалось всего ничего, они слышали звуки металлических ложек, что скребли миски и котелки, чувствовали дразнящий ноздри аромат еды, слышали даже голоса немцев, которые с увлечением обедали, пока к ним все ближе подбирались советские разведчики.

Шубин оттолкнулся и ползком направился к небольшим холмам, с возвышенности можно было лучше осмотреть деревеньку. Его напарники двинулись следом. Они поднялись на возвышенность, Глеб еле слышно приказал:

— Рассредоточьтесь по фронту в сто метров. У каждого свой сектор обзора, считаем количество противников.

Разведчики разделились, отползли в разные стороны и заняли позиции для наблюдения. Каждый смотрел за своим участком местности. Шубин наблюдал за тремя центральными домами. Вся деревушка состояла буквально из десятка строений, а судя по состоянию домов, гнилым доскам и проваленным крышам, была уже заброшена жителями. Две избы немцы, по всей видимости, начали разбирать на дрова, там торчали остовы домов. Один человек лениво махал топором, откалывая деревяшки, чтобы сложить их потом в поленницу. В двух центральных домах обитали люди, десяток человек в форме рядовых высыпали после обеда на крыльцо и задымили самокрутками. Во втором доме, лучше сохранившемся, отвели место для офицерского состава. Один из них, в длинном пальто нараспашку, допивал на крыльце кофе или чай, то и дело бросая внимательные взгляды на своих подчиненных. Глеб уже замерз, но он продолжал лежать и вести наблюдение. Парни по сторонам уже ерзали от нетерпения, от неприятного ощущения сырости и холода, шевелились в попытках размять окоченевшее тело. Капитан Шубин, привыкший к многочасовому наблюдению, тоже немного двигался, чтобы разогнать кровь по телу. Наконец долгое ожидание оправдало себя: офицер сначала исчез за дверью в доме, потом появился уже застегнутый на все пуговицы, в фуражке, с кобурой на поясе; рядовые при его появлении подтянулись, выстроились в ряд, затем несколько человек прошагали с автоматами в руках к двум крайним домам, оттуда вышли и отдали честь четыре человека, тоже в полном обмундировании и с оружием. «Это смена караула, — догадался Глеб Шубин. — В двух избах хранится что-то важное, а немецкие солдаты здесь в качестве охраны. Деревня заброшенная, крошечная, поэтому и рассчитывали, что ее не тронут ни при атаке, ни при воздушном налете». Разведчик на несколько минут позабыл о боли и холоде. Он следил за каждым движением солдат и офицера, чтобы запомнить, в каком порядке происходит смена охраны. Как этим воспользоваться, пока Шубин не знал, но его опыт говорил: каждая мелочь важна, чтобы потом сделать их атаку неожиданной и продуктивной.

Немецкий офицер забрал солдат, которые охраняли два дома, выстроил их строем и направился обратно к жилой части деревни. Оставшиеся караульные пошли с обходом вокруг домов. Делали они это медленно, явно с неохотой, а оказавшись вне поля зрения офицера, сразу же остановились, достали кисеты с табаком. Автоматы повисли на плечах, в руках оказались самокрутки, а охранники уселись на бревна, сваленные за домами, и принялись курить. Шубин начал уже было шевелиться, но снова застыл на своем наблюдательном пункте. Офицер после того, как оставил четверку караульных у жилого дома, превращенного в солдатскую казарму, забрал других солдат и зашагал куда-то в сторону от домов. Глебу обзор уже не позволял увидеть, куда направился караул, но он со своего места заметил, как напрягся Самсонов. Парень вытянул шею, приподнялся над выступом и пристально следил за происходящим. С другого бока Ильчук бросил тоскливый взгляд на командира, но все же продолжил лежать в укрытии и наблюдать за неспешной жизнью немцев в деревне, несмотря на неудобную позу и промерзшую землю. Хотя после смены караулов жизнь в деревушке затихла, офицер скрылся в избе и больше оттуда не показывался. Охранники лениво обошли пару раз дома и снова уселись на бревнах.

Движением головы Шубин показал своим напарникам, что можно наконец возвращаться назад. С облегчением парни зашевелились, принялись разминать застывшие от холода руки и ноги. Вернулись они тем же путем — сначала по крутому склону берега реки вниз, через ручей по камням и потом вскарабкались по пологой земляной стене. Здесь их с нетерпением уже ожидал отряд. За час отдыха все бойцы пришли немного в себя и теперь жаждали атаковать немцев, чтобы занять Болотное.

Шубин сначала узнал у молодых разведчиков, что они смогли увидеть. Самсонов только подтвердил его догадку: два крайних дома отведены под склад, а четверка из немецких солдат приставлена для охраны. С Ильчуком пришлось потрудиться, парень принялся писать палкой на земле буквы, чтобы рассказать все, что увидел. Из его объяснений капитан Шубин понял, что у края Болотного начиналась небольшая дорога и второй пункт охраны был именно там. Разведчик задумался, а потом принялся расспрашивать парня, тот отвечал жестами. По результатам вылазки Шубин составил план дальнейших действий и довел его до остальных:

— Нам надо разбиться на несколько групп, у каждой будет своя задача. Нельзя дать немцам объединиться, убирать их будем на разных квадратах, действовать быстро. Боеприпасы не тратим просто так, стреляем только при необходимости. Если можете справиться с противником в рукопашном бою, то лучше использовать ножи, камни, ремни — любые подручные средства. Неизвестно, через сколько прибудет подмога, надо расходовать пули с умом. Делимся на группы. Одна атакует охранников у складов, надо дождаться момента, когда они закончат обход и не будут ждать нападения. Как только уселись на перекур и сняли автоматы, то атакуйте с тыла. Вторая группа, — он повернулся к своему напарнику по вылазке. — Самсонов, ты возглавишь ее, в группу войдет Ильчук, и выбери еще двух человек. Ваша задача — убрать охрану у дороги. Тоже подбираетесь без шума, без выстрелов, снимаете часовых. Еще две группы будут работать у жилых домов. В офицерском доме, скорее всего, не больше двух-трех человек, сюда отправятся четыре человека. И самое большое количество немцев — в казарме для рядовых, туда отправляются 10 человек, — Шубин прикинул количество людей. — Трое оставшихся, тех, кто из-за ранения не могут действовать в полную силу, они с оружием будут стоять в трех направлениях: дорога, берег, холм; их задача — не дать никому из фашистов уйти. Если будут убегать, стреляйте на поражение.

Свой план Шубину пришлось повторить еще раз для румын, уже на немецком языке, а Михай перевел старательно каждое его слово. Он предложил:

— Мы в немецкой форме можем пойти к солдатам, пока они будут думать, что к чему, мы ударим, не применяя огня.

Глеб согласился с ним, румыны будут действовать слаженно, так как уже давно воюют вместе и понимают друг друга с полуслова. К тому же их немецкая форма действительно запутает гитлеровцев и даст несколько секунд форы.

После обсуждения плана они начали делиться на группы, в каждой капитан Шубин назначил командира на время операции. Несколько раз предупредил о том, что действовать нужно без стрельбы, беречь патроны для автоматов. Сам он выбрал себе двух человек на подмогу, чтобы атаковать офицеров немецкого подразделения. По его расчетам, в избе должны были жить не больше трех человек, которые, скорее всего, несут дежурство посуточно, в то время как остальные двое отдыхают от несения службы.

Группы были готовы, для каждой они выбрали отдельный маршрут после того, как по низинке переберутся на другой берег ручья. Цепочка бойцов растянулась по ложбинке, взобралась наверх. По условному сигналу все бойцы легли на землю и принялись приближаться ползком к деревне. Шубин хоть и прислушивался к каждому звуку, исходившему от домов, но был уверен — их план сработает, слишком немцы беспечны, несут службу формально, поскольку считают, что в отдалении от границы фронта и важных стратегических узлов им нападение русских не грозит. Поэтому те, кто отдыхает после службы, наверняка спят или общаются в компании, позабыв о бдительности, а сами караульные опять скучают на службе в местечке помягче и потеплее, забыв о своих обязанностях обходить склады.

Он оказался прав: даже когда отдельные группы добрались до своих целей, поднялись на ноги, никто из фашистов не сообразил мгновенно, что происходит. Глеб ударом плеча открыл дверь в офицерскую избу, ударом кулака сбил с ног офицера, который сидел за столом, отчего с грохотом в сторону полетела алюминиевая кружка с горячим чаем. Второго человека, спящего на широкой кровати, боец его группы сразу убил ударом ножа в грудь. Третий обитатель офицерской избы кинулся было к кобуре, что валялась на лавке у печи, но Глеб успел броситься кубарем ему под ноги. А потом навалился на растянувшегося офицера всем телом, нащупал что-то тяжелое под рукой. Это оказалась тяжелая кочерга, которой он и проломил череп противнику. Лежащий у стола немец в ужасе закричал, глядя на окровавленную железяку в руках у Шубина:

— Не надо, умоляю! Нет! Не убивайте! Я сделаю все, что скажете!

И Глеб остановил напарника, взмахнувшего рукой с ножом: