— Может, это в магазине термостат полетел, — вступаюсь я за производителя.

— Может и так. Я, собственно, без претензий. Просто любопытно.

Мы сворачиваем на хвойную аллею, и я непроизвольно замедляю шаги. Всё в точности как в злосчастном видении: матово-жёлтый плафон фонаря в объятиях широких еловых лап, снежные брустверы вдоль расчищенной до тротуарной плитки дорожки, кем-то забытая варежка на скамейке. Скорее бы миновать опасный участок, добраться до ажурных чугунных ворот выхода из парка и поставить точку в дурной истории с выдуманным обменом телами.

Я нервно кусаю мороженое, ускоряюсь, чтобы нагнать Дрейка, и за всеми телодвижениями упускаю из внимания предупреждающий отблеск плохо отбитого с дорожки льда. Панический взмах руками помогает удержаться от падения на копчик, но отправляет остатки мороженого прямо мне в лицо.

— Блядь!

— Тимыч, всё нормально? — встревоженно оборачивается мой спутник.

— Угу.

Дрейк возвращается ко мне, и чтобы его остановить, я быстро добавляю: — Всё в полном порядке.

— Ну, тогда рекомендую вытереть подбородок.

— Чёрт, — поспешно провожу ладонью по лицу. — Так?

— Ещё на щеке немного осталось. Да не там!

Скорее всего, он не задумывал прикосновения, просто протянул руку, чтобы указать точнее. Только я шарахаюсь назад так резко, словно уворачиваясь от удара.

— Ты чего? — недоуменно хмурится Дрейк.

Сглатываю застрявший в горле комок: — Ничего. Совсем ничегошеньки.

— На правой щеке, ближе к скуле, — голос Дрейка сух и нейтрален.

— Спасибо, — я стираю последнюю грязь. — Извини.

— А есть за что?

— Есть, — вздыхаю я. Кто бы знал, насколько мне надоели взбрыки собственной нестандартной психики.

— В таком случае, извиняю. Пойдём?

— Да.