Он вошел в список первых революционных законов, не подлежащих отмене любой властью.

Его первая статья гласила, что все научные и учебные учреждения Турции переходят в подчинение министерства просвещения.

Вторая статья особо оговаривала необходимость такого перехода для министерства по делам шариата и вакуфов — все руководимые ранее им медресе и школы (имамов и хатибов) пеедавались министерству просвещения.

Закон предписывал этому же министерству учредить при Стамбульском университете факультет по подготовке специалистов-богословов, а также создать «особые школы по подготовке служащих, которым надлежит обеспечивать отправление религиозных услуг».

4 марта было учреждено Управление по делам религии, и поныне регулирующее от имени государства всю религиознуюдеятельность в стране.

Муфтии становились служащими этого управления.

Под контроль Управления перешли не только мечети, но и различные религиозные обители, прибежища дервишей и их орденов.

Таким образом, государство взяло на себя роль «светского муджтахида» (толкователя религиозных законов) и стало трактовать ислам в соответствии со своими идеологическими убеждениями.

Некоторые исследователи назвали его «Лозаннским исламом», или государственным видом ислама в Турции.

В известной степени так оно и было, поскольку речь шла об «очищенной» религии, свободной от мистики и святых и самостоятельных религиозных учреждений.

Это позволяло жестко контролировать религию.

Ликвидация халифата лишила исламистов всех надежд на предпочтение их идеологии как государственной.

Жёсткая политика властей в отношении исламистов привела к формированию системы разрешённого, официального, «государственного» ислама, действия которого «вне мечети» строго лимитировались.

Народный же ислам со своими шейхами, текке и орденами, сохраняясь на бытовом уровне, ушёл в подполье, а если и заявлял о себе открыто через вооружённые выступления под религиозными лозунгами, то беспощадно подавлялся властями.

Долгие годы армия, полиция, органы безопасности Турции тайно и явно следили за исламистами, пытаясь выяснить, есть ли в их программах, учениях, тайных уставах положения о ликвидации светской власти, установлении шариатского режима в Турции.

Социальные и финансовые возможности государства в те десятилетия, даже при всей их ограниченности, превышали возможности исламистов, преследуемых властями, лишившихся доступа к вакуфной собственности.

Напомним, что и мировое исламское сообщество в условиях колониальной системы было разобщено и лишено тех многих источников обогащения, к которым оно получило доступ после краха колониальной системы и обретения независимости нефтедобывающими мусульманскими странами.

Чтобы подчинить религию политической надстройке, государство в течение длительного периода времени пыталось создать свой собственный вариант ислама.

В нем уже не существовало конфликта между религией и турецким модернизмом, включавшим в себя модернизированное национальное государство, секуляризм, демократию и отсутствие для религии роли в общественной жизни.

Такая жесткая структура надзора оставляла имамам весьма незначительную свободу собственного трактования религии.