Я непроизвольно поджала губы. Какой нетактичный вопрос… Однако Кайя ответила совершенно невозмутимым тоном:

– Отца у меня никогда не было. Кажется, он даже не знал о моём существовании. Я тут гостила у брата мамы, эта ферма принадлежала ему и его жене. А мать осталась в Оттаве.

– Может, ещё жива.

– Навряд ли, – Кайя как будто совершенно спокойно пожала плечами, но от меня не скрылось, что её голос едва уловимо дрогнул.

Мужчина наконец додумался перевести тему:

– У вас конфетти в прихожей разбросано. По какому поводу?

– У Диандры был день рождения… – начала Кайя, но я быстро её прервала, осознавая, что эта информация, в условиях Атак, должна быть строго засекречена.

– Праздновали с опозданием, – резко вставила я.

Томирис и Кайя знали, что я не обиделась на их забывчивость, поэтому обе сразу же перевели свои взгляды на меня, в явной попытке понять, для чего только что мной было сказано это уточнение, истинной целью которого являлась банальная, запоздалая попытка отвлечения… Какой же я была легкомысленной: я до сих пор не поделилась с ними информацией по поводу возможной важности зодиакальных знаков! Нужно было рассказать им, какой бы глупостью это ни казалось, ведь я придаю этой “глупости” весомое значение!

– Сколько исполнилось? – ухмыльнулся Маршал.

– Двадцать пять, – я даже не посмотрела на него, предпочтя подарить свой взгляд удерживаемой в моей руке кружке.

В этот момент к столу приблизился Тормуд и вместо того, чтобы остановиться подле меня, приник к колену Маршала, который сразу же принялся спокойно поглаживать эту громадину. Предатель. Не предупредил меня о появлении на нашей территории посторонних людей, а теперь ещё и ластится к одному из них… Понятно, что он знает Маршала дольше, чем меня, ведь Маршал был завсегдатаем этих краёв, так что вполне логично, что пёс признаёт в нём друга, притом, что в сторону Рагнара он немного ворчит, однако скольких ещё людей это животное знает и может принять за друзей?! Вдруг к нам пожалует кто-то вооруженный из деревни, кто в прошлом дружил с этой собакой? Что тогда? Пёс растеряется и сочтёт, что его друг не захочет прикончить нас всех, а потом жестоко разочаруется, когда увидит кормивших его людей с простреленными головами?! Если на Маршала я почти перестала сердиться за его поведение в конюшне, то на Тормуда, нагло ластящегося не к кормящим его рукам, я, кажется, начинаю точить зуб.

– Давно вы здесь? – Маршал продолжал безуспешно искать зрительного контакта со мной.

– С августа. Как всё началось, так мы и здесь, – мой тон звучит твёрдо, и мне это нравится.

– Владеете новостями из внешнего мира?

– За четыре месяца вы первые посторонние, заглянувшие в наше захолустье. Так что смело можете вешать нам лапшу на уши, – при этих словах я криво ухмыляюсь, хотя на самом деле не желаю обдавать собеседника холодом. Думаю, по моему взгляду Маршал это понял, потому что продолжил говорить непринуждённым тоном:

– В городах всё совсем плохо. Чем больше город – тем хуже ситуация. Люди разделились на Уязвимых и Неуязвимых – тех, кто восприимчив, и тех, кто невосприимчив к Атакам. Уязвимых значительно больше, чем Неуязвимых. Так что первые стали охотиться на вторых…

– В смысле “охотиться”? – Томирис озвучила наше общее непонимание.

– После того, как выяснилось, что Неуязвимые способны облегчать муки Уязвимых одним только своим прикосновением, Уязвимые объявили охоту на Неуязвимых.

– Каким образом? – Томирис жаждала информации и верила ей. Я же сразу отметила неладное: во время Атак я обнимала Бриджит, но легче ей от этого точно не становилось.