2094.12.05.

Я проснулась из-за того, что неосознанно, резко вздрогнула во сне. Под одним пуховым и одним стеганым одеялом спать тепло, но их вес придавливает тело к кровати, отчего перед сном мне порой бывает сложновато расслабиться.

В комнате стоит слабая предрассветная синь, сочащаяся из окон, по краям покрывшихся необыкновенно узорчатым, морозным инеем. Сейчас как будто немногим прохладнее, чем утром накануне. С каждым днём становится всё холоднее… Но именно сегодня из моего рта в замёрзшее тёмное пространство комнаты вырывается первая лёгкая струйка пара, красноречиво говорящая о том, что нам снова необходимо увеличить траты драгоценных запасов электроэнергии на обогрев дома. Хотя бы увеличить расход на время ночей, которые продолжают становиться всё длиннее и длиннее. Дождливый сентябрь с пасмурным октябрём не позволили нам заполнить под завязку резервуары солнечной электроэнергии, так что со времен промозглой осени в моей голове каждый день роятся беспокойные мысли о том, как же нам растянуть наши невнушительные запасы альтернативной энергии хотя бы до наступления марта…

Что же мне такое снилось, что я преждевременно проснулась?.. Томирис. Бегущая в снегах… Как будто ко мне, но я словно потерялась в бесконечной белой пустыне. И Кайи не было. К чему бы это?

Я потянулась правой рукой к прикроватной тумбочке: сразу же ощутила согретой за ночь ладонью низкую температуру за пределами “пододеяльного мира” и потому поспешно взяла свои электронные наручные часы – 5:55. Рано, но не для меня.

Стоило мне принять факт Падения Старого Мира и одновременно факт своего добровольного заточения на безлюдной ферме, как я моментально, сама того не сознавая, перестала быть совой и перевернулась в жаворонка: теперь я просыпаюсь на два-три часа раньше Томми и Кайи, и засыпаю на один-два часа раньше них. Сначала я проверяю и обслуживаю животных, потом, от нечего делать, готовлю завтрак для долгоспящих. Томирис помогает мне в уличных хлопотах: недавно пришлось в срочном порядке чинить забор – во время работы мы боялись громко вколачивать найденные в амбаре гвозди, чтобы ненароком не привлечь к нашей бурной деятельности чей-нибудь чуткий к эху звук… Выяснилось, что Томирис держит молоток даже лучше меня. Мне это понравилось. Мне вообще нравится не вслух замечать в Томми её силу, ловкость и сообразительность, потому как все ещё неоспоримо сильные стороны дают мне хотя и призрачные, но всё же гарантии на то, что “в случае чего” эта девчонка сможет справиться и без моей помощи – не пропадёт… Того же я не могу сказать о Кайе, и виной тому вовсе не её навыки, а исключительно её возраст. Девочка и сильна, и сообразительна, и ловка, но исключительно на свой возраст. Уверена, через пять-восемь лет, когда она приблизится к возрасту Томирис, она тоже начнёт внушать мне уверенность в том, что она сможет выжить и без сторонней помощи, но до этого времени и ей, и нам всем ещё нужно дожить…

Сбросив с себя тяжесть двух одеял, подгоняемая низкой температурой воздуха, я начала быстро переодеваться. С конца октября мы все стали спать не в пижамах, а в одежде, потому что так теплее, так что я просто меняю спальный комплект одежды на дневной.

Быстро переодевшись, но при этом всё равно успев подмёрзнуть, я двумя резкими рывками заправила успевшую за считаные секунды остыть кровать и, потирая руки, взяла с прикроватной тумбочки свой пистолет – каждый из нас спит с оружием у кровати. Привычно закрепив на поясе свою защиту, я медленно подошла к одному из окон.

За окном разлилась синь первых декабрьских, беспросветных рассветов: чёрные стволы деревьев старого и угнетающе обнаженного леса, их запутавшиеся между собой кривые ветви и острые кусты по утрам ярко выделяются на фоне плотного, словно стёганного из свинца неба, а по ночам, с налётом суровых северных ветров, трещат и стенают, словно заблудившиеся на чужбине дети… Каждую ночь мороз покрывает собой всё, до чего может дотянуться своими колючими пальцами – десять дней назад острый иней в мгновение ока заставил всю округу изменить своим истинным цветам. Начались плотные серо-голубые дни без солнечного света и густые тёмно-синие ночи с остроконечным сиянием высоких звёзд. Свободолюбивая природа, прочно сковав впавшую в летаргический сон землю, с нетерпением ждёт прихода своего давнего друга – первого снега, который в этом году не спешит выходить ей навстречу, словно на самом деле способен жалеть людей, на которых ему предстоит обрушиться…

Наступила первая зима после Первой Атаки, а ситуация с Атаками не только не стабилизировалась, но значительно ухудшилась: загнанные в тупики и разогнанные по углам люди до крайней степени жалости, невообразимо быстро начали звереть.

Дом фермеров Агилера стал для нас не просто пристанищем и оплотом безопасности – он стал нашим настоящим спасением. Медленно ступая по его скрипучим от холода половицам, я вышла из своей спальни и тихим шагом направилась к комнатам Томирис и Кайи. Сначала я заглянула к младшей. Кайя осталась жить в своей спальне, специально обустроенной для неё ещё задолго до того, как в этом доме поселились я и Томми. Это очень красивая комната: светло-фиолетовые стены украшены фигурками крупных цветастых бабочек, прозрачно-синий балдахин укрывает пространство над кроватью, днём всегда застеленную плотным розовым покрывалом, кругом разноцветные подушки и аккуратно расставленные мягкие игрушки. Я не видела Кайю играющей с этими игрушками. Боюсь, она преждевременно повзрослела. Впрочем, бывает, что по вечерам она играет с Томирис в домино, карты, шашки и шахматы. Иногда к их игре присоединяюсь я.

Прикрыв дверь спальни Кайи, я перехожу к двери спальни Томирис. Она заняла лучшую из имеющихся в этом доме гостевых комнат: эта спальня единственная устлана ковром, и к тому же она небольшая, а значит, её легче прогреть. Скользнув взглядом по продвинутому оружию, лежащему на краю её прикроватной тумбочки, я аккуратно прикрыла дверь, и мой взгляд сразу же врезался в дверь спальни слева по коридору, в прошлом принадлежавшую бывшим хозяевам этого дома. После того как я с Томирис вымыли её и хорошенько проветрили, мы оставили эту комнату запертой – ни у кого из нас не было желания, как и надобности, пользоваться этой комнатой, хотя она была очень даже хороша, и даже матрас двуспальной кровати не пострадал благодаря защитной подстилке, которую мы сняли и выкинули.

Себе я выбрала комнату в противоположном конце коридора, сразу слева от входа на второй этаж. Эта комната выгодно расположена для обзора: она угловая, имеет два окна, которые дают возможность наблюдать и за дорогой, ведущей в деревню, и за лесом. И всё равно, что её большие габариты и количество окон в ней не лучшим способом влияют на её обогрев, ведь в моём распоряжении находится полноценная обзорная площадка: из левого окна я пару раз видела движения на деревенской дороге, из правого окна я регулярно вижу движение диких животных в лесу – выяснилось, что здесь в обилии водятся и кролики, и лисы, и крупные птицы. Но главное: в случае необходимости – которая может возникнуть в любой момент! – с этой высоты и с такого ракурса будет просто отстреливаться от незваных гостей.

Спустившись на первый этаж и зайдя на территорию кухни, я берусь заваривать себе крепкий чёрный чай. Кто-то ночью забыл завесить одно окно непроницаемыми шторами, сымпровизированными нами из пледов, и теперь из него в гостиную просачивается голубоватая уличная синева… На всех окнах первого этажа установлены широкие железные решетки, которые осенью мы переколотили с амбара на дом. Прибивать их было не так сложно, как отдирать от старой амбарной стены. Благо Кайя вовремя нашла для нас в инструментах мистера Агилера рабочий шуруповёрт, а-то мы с Томирис едва не переломали всю обшивку амбара, так яростно мы принялись орудовать гвоздодёрами Джерома… Кроме решеток на окнах, мы ещё оформили внушающие уважение деревянные засовы и массивные крючки из железа с внутренней стороны на обеих входных дверях, в дополнение к чему договорились никогда не пользоваться задней дверью – в общем, местами порвали нервы и содрали руки в кровь, но в итоге смогли добиться своего и укрепили оборону нашего убежища лучшим из возможных способов.

Выпив скромную порцию тёплого чая и сразу же ополоснув чашку, я перехожу в прихожую зону и начинаю одеваться: утепленные ботинки, тяжелая куртка длиной чуть ниже колена, шапка крупной вязки, варежки с искусно вышитым узором снежинки, длинный шарф… Мои сборы побеспокоили Тормуда, привычно спящего в шаге от входной двери, на специально выделенном ему коврике. Поднявшись и выгнувшись, огромный пёс лениво подошёл ко мне и уткнулся влажным носом в тыльную сторону моей пока еще не облаченной в варежку руки. Я погладила его за ухом. Пёс оказался отличным: дрессированный и не агрессивный, да еще и не лающий почём зря. Хорошая, на первый взгляд неприметная, да еще к тому же и зубастая сигнализация, способная не только охранять, но и предупреждать. Если вдруг в дом попробуют вломиться непрошеные гости – Тормуд первым сообщит нам об этом своим звучным лаем, а если возникнет необходимость – первым поприветствует смелых дураков своими острыми клыками. В подвале нашлись запасы собачьего корма, но по подсчётам Кайи, их едва хватит до конца зимы… Ну ничего, как-нибудь дотянем, а там что-нибудь придумаем: нет-нет да и переведём нашего четвероногого друга на сыроедение. В конце концов, уже этой весной мне придется перестать думать об охоте на дичь и наконец начать заниматься этим делом, и Томирис с Кайей за собой в лес потащить… Посмотрим, что там будет, а пока лучше всецело сосредоточиться на нашей первой зимовке.

Привычно выпустив на улицу вперед себя пса – на разведку, – я немного подождала и, не услышав от Тормуда никаких беспокойных оповещающих знаков, тоже вышла на крыльцо и сразу же заперла за собой дверь на ключ – если Томми с Кайей захотят выйти, они откроются изнутри, но вот внутрь никто без ключа не проникнет.

Маршрут привычный: в первую очередь необходимо посетить амбар, потом оттуда с ведром зерна и ведром воды зайти в курятник, после снова в амбар, откуда необходимо наносить воду в конюшню лошадям, а затем натаскать в их кормушки сено с сеновала, после чего нужно будет убрать в стойлах навоз и сменить подстилку свежей соломой, на тележке вывезти отходы в кучу за амбар. Работы всего на час, и я очень ценю этот час. Если бы не эти ежеутренние и ежевечерние обходы своих владений, и тщательный присмотр за ними, я бы, наверное, начала грызть себе ногти и закончила бы локтями. Заниматься делом – лучший способ оставаться в здравом уме и хорошей физической форме. Кроме этого спасают настольные игры, чтение книг – осталось всего лишь пять непрочитанных, что меня уже сейчас удручает, – и ещё разбавляет скуку приготовление еды. Готовить завтраки мне нравится, потому что им всегда рады просыпающиеся, и во время этой готовки у меня никто не стоит над душой, даже Тормуд ведет себя тихо до пробуждения других обитательниц дома. Томирис, как выяснилось, как и я предпочла бы весь день колотить молотком гвозди, нежели тратить на приготовление пищи больше получаса своего жизненного времени. Зато, к нашему великому удивлению и не меньшей радости, в этом вопросе Кайя проявила себя с неожиданной стороны: она не просто может вкуснее меня приготовить омлет – она в принципе готовит из минимума ингредиентов вкуснейшие блюда. И это в десять лет! Выяснилось, что готовкой девочка стала увлекаться ещё в глубоком детстве, и её страсть всячески поддерживали её мать и дядя с тётей: в её спальне спят на полках три тома кулинарных книг с простыми и вкусными рецептами. В общем, малышка Кайя сейчас кормит двух ленивых на готовку девиц, предпочитающих перебиваться омлетами и бутербродами, а эти девицы, в свою очередь, занимаются общим ведением хозяйства и решением прочих, порой весьма тяжеловесных задач.