Когда я закончила бросаться огнём, пожар уже было не остановить, не обуздать – он вошёл в свою полную мощь! Человеческие крики звучали отовсюду, все бежали, и больше никто не пробовал остановить меня – меня устрашились больше, чем Атак! Я стала для них настоящей карой – за всех тех безвинных Исключительных и Неуязвимых, которых они сожгли на этой площади, за их псевдорелигию, за то, что они не смогли объединиться во имя спасения, за то, что они объединились во имя убийства! Наверняка я перебила не всех, но в эту ночь представители секты Новой эры потеряли очень большое число своих приверженных последователей. А я стояла и просто смотрела… Пламя было таким красочным, что мне не хотелось отводить взгляда, запахи жжёной плоти удалось выключить, стоило мне только сказать себе не воспринимать их, но звуки… Звуки меня ошеломляли! Такие громкие, такие отчётливые, такие многогранные – крики, треск, шипение, взрывы… Здесь всё было таким сухим, что мне могло хватить и одной спички, чтобы поднять всё это осиное гнездо к небесам – как они до сих пор не боялись жечь здесь костры и носиться с открытыми факелами?! Беспечность порождает поражение. Я поразила их. И теперь наблюдала за тем, что сотворила, и не чувствовала сожаления…

Я переродилась в иную Томирис.

Когда огонь стал переходить во вторую фазу, медленно теряя свою силу, и в воздухе начал кружить первый пепел, я вышла из сладостного ступора и обратила взор на себя: одежда истлела почти полностью, но густые волосы совсем не тронуты и тело цело.

Наконец заметив тело Рагнара, лежащее у моих ног, я обратилась к нему слухом и, сосредоточившись, как и говорила Кайя, услышала биение человеческого сердца.

Жив.

Недолго думая, я перевернула его на спину, и сразу же оценила все его раны. Это были серьёзные сквозные прострелы, которые могло оставить только продвинутое оружие. Два ранения на ноге выглядели совместимыми с жизнью, но рана в торсе была заметно более опасной. Смертельной ли? Не знаю. Я не собиралась разбираться.

Склонившись перед бессознательным телом, я сложила свою ладонь наподобие копья и… С размаха вонзила свою руку в его грудную клетку.

Мои тонкие пальцы вошли в его могучую грудь, как лезвия остро заточенных ножей могли бы войти в сливочное масло – без единой загвоздки.

Я знала, что у меня получится. Ногтями впилась в его горячее, большое, ещё бьющееся сердце, и…

Отпустила его.

…Медленно выпрямившись с окровавленной ладонью, глядя на безжизненное тело, оставленное мной лежать на потрескавшейся земле, я мысленно процитировала слова, ранее сказанные мне Рагнаром: “Пока смерть не разлучит нас… Так, чтобы наверняка…”.

…Обратившись лицом на север, я ушла по пеплу, как по снегу…