Матки были разных заводов: Хреновского (Баба, Бедовая, Верба, Вертлявая, Недотрога, Ненаглядная), завода Лубеновского (Богатырка, Просторная и Цесарка), завода Орлова (Весёлая, Воронка, Дорогая, Ловкая), завода Н.И. Тулинова (Самка и Суматоха), завода И.А. Молоцкого (Быстрая, Жемчужина, Кипучая, Клубничка, Кокетка, Нужная, Пригожая, Проказница, Смуглянка), а также кобылы других заводов (Безымянка Корсакова, Вещунья и Соня Голицына, Отменная Мясникова, Домашняя Шишкина).

В конце 1872 года завод был пополнен: куплено еще пятнадцать маток. К 1874 году завод обогатился рядом первоклассных жеребцов: Горюном завода Павлова, знаменитым Гранитом графа Толя, Дружком завода Воронина, хреновским Леопардом, Летуном 4-м, Подарком и его сыном Подар ком 2-м. Затем в него в полном составе вошли два знаменитых завода – И.А. Молоцкого и А.В. Колюбакина. У Колюбакина были куплены знаменитый Варвар, Ворон и Павлин, у Молоцкого – Велизарий, Гожий, Добрый, Машистый, Эконом и Озарной. Словом, в заводе появились крови, которые в будущем создали его славу и величие.

Гранит 5.23 (Добрыня – Самка), р. 1861 г.[18]

Подарок 2-й 5.41 (Подарок – Добрая), р. 1871 г., бур. жер. зав. В.Я. Тулинова[19]

Нахал от Подарка 2-го, р. 1880 г.

Радушный (Подарок 2-й – Радуга), р. 1883 г., зав. Борисовских, внук Варвара зав. А.В. Колюбакина

Варвар (Туман от Горюна, р. 1838 г., зав. В.И. Шишкина – Ворожейка), р. 1865 г., зав. А.В. Колюбакина[20]

Ворон и Павлин выбыли из завода очень скоро. Варвар оказался выдающимся производителем, очень подошел по кровям к кобылам завода и дал выдающийся приплод. Велизарий просуществовал в заводе недолго, но его значение громадно: большинство заводских маток были либо его дочерьми, либо внучками; кроме того, многие его сыновья состояли в заводе производителями и дали превосходный приплод. Велизарий, как и его отец Варвар 1-й, несомненно, историческая лошадь.

О Велизарии мне рассказывал Молоцкой, долгое время управлявший заводом Борисовских. У жеребца был поврежден один глаз, что и стало главной причиной его продажи из Хренового. Велизарий не был сух, но и не имел наливов. Отличался глубиной, имел превосходные ноги, прямую спину и значительный фриз. Был настоящей заводской лошадью, из тех, что дают сортовых, а не блестких лошадей. К тому же необыкновенно резов. Сыновья Велизария Озарной и Эконом дали блестящий приплод. В 1874 году Велизарий был продан Борисовскими воронежскому конноторговцу Веретенникову, затем его купил Лисаневич.

Рыжий воронинский Дружок был единственным представителем Бычков в заводе Борисовских: сын известного Друга, он приходился внуком Петушку и правнуком шишкинскому Бычку. В заводе он пробыл восемь лет и кое-что дал. Кровь Бычка не играла никакой роли в борисовском заводе, потому из потомства Дружка заводское назначение получили лишь несколько кобыл. Один сын Дружка, Червонный-Король, поступил в производители, но в девять лет был продан.

Хреновской Леопард был в свое время одной из лучших городских одиночек города Москвы и принадлежал купцу Залогину, конюшня которого славилась замечательным подбором лошадей. Леопард недолго пробыл в заводе Борисовских и не оставил там следа.

Подарок 2-й, сын тулиновского Подарка, всю свою жизнь пробыл в заводе Борисовских производителем. Он оказался одним из самых выдающихся жеребцов завода. Его сыновья, внуки и правнуки состояли там производителями и давали отменный приплод вплоть до 1918 года. Его дочери и внучки были там заводскими матками. Дети Подарка 2-го, помимо замечательных форм, отличались резвостью. Рекорд завода 2.19 был за его сыном Ра душным.

Любимая (Летун 4-й – Важная), р. 1866 г.

Лебёдушка (Летун 4-й – Удалая), р. 1861 г.[21]

Два жеребца завода графа К.К. Толя – Летун 4-й (Летун 3-й – Волна) и Гранит (Добрыня серый – Самка) – были куплены у Пожидаева и Коробьина. Летун 4-й, лошадь исключительная по себе и по аристократическому происхождению, был к тому же призовой рысак. В заводе он дал много превосходных лошадей. Имя Летуна 4-го встречается в родословных некоторых современных классных лошадей.

Гранит был одной из красивейших лошадей своего времени. По происхождению он совершенно не подходил к составу маток борисовского завода, а потому не оставил в этом заводе таких детей, каких мы были вправе ожидать от этой замечательной лошади. Несмотря на это, Борисовские никак не могли с ним расстаться. В тех случаях, когда Гранит получал подходящую кобылу, он давал превосходных детей, таких как Мастак, Злодей и некоторые другие. Если имя Гранита до сих пор живет в родословных отдельных выдающихся рысаков, то этим мы всецело обязаны заводам Голубцовой, Коробьина и Аласина.

Года два тому назад я заехал в Москве проведать моего приятеля Н.Н. Шнейдера. Дело было уже к вечеру, и я застал всю семью за чаем. Тут же сидел красивый старик с длинными седыми усами. Нас познакомили. Это оказался П.П. Костылев. Он был соседом Коробьина, и я стал расспрашивать его об этом коннозаводчике. Костылев рассказывал хорошо, было видно, что он действительно знал завод. Тогда я попросил его написать воспоминания о Коробьине и его лошадях, что он охотно пообещал. Лишь на днях я получил эти интересные воспоминания. Вот что мы находим там о Граните:

«За Вороном 3-м был выведен белый Гранит завода графа Толя. Мы сидели на камышовых диванчиках в выводной зале и были в самом лучшем расположении духа, восторгаясь красотой рысаков. Красота Гранита всех пленяла. Это был рослый белый жеребец, не менее 5¾ верш. росту, чрезвычайно гармонично сложенный. Он обладал прекрасной спиной, широкой грудью и правильным задом, стоял на сухих, правильных, прочных ногах. Если что можно было поставить ему в упрек, это некоторую бедность ребра, но это детали. В общем Гранит производил чарующее впечатление…

Я забыл передать интересный рассказ, слышанный от самого Сергея Дмитриевича Коробьина про продажу им Гранита г-ну Борисовскому. Гранит был уже в летах и исполнил свое назначение у Сергея Дмитриевича, когда приехал Борисовский. Он приехал купить Гранита, но по купеческой привычке, проживши целые сутки, осмотрел подробно завод, расспросил Сергея Дмитриевича о многих лошадях и даже симментальских быках, но ни разу не заикнулся о главной цели своего приезда. А сам, еще ехавши к Коробьи ну, дал себе слово не уезжать, не купивши Гранита. Только на другой день за утренним кофеем он спросил Сергея Дмитриевича, не продаст ли он Гранита. Тот ответил, что ничего не имеет против, так как у него в заводе уже много детей от Гранита, и назначил цену в 7000 рублей. Борисовский был согласен заплатить семь тысяч, но стал выговаривать, чтобы Коробьин в придачу уступил ему и портрет Гранита. Сергей Дмитриевич наотрез отказался, Борисовский же настаивал. Он остался ночевать. Наутро Коробьин объявил, что он передумал и совсем не продает Гранита. Борисовский испугался, стал упрашивать, отказался уже от портрета, но Коробьин стоял на своем. Так в тот раз и не пришлось купить Борисовскому Гранита, он уехал несолоно хлебавши. Через год Борисовский опять приехал к Коробьину, и тогда только ему удалось приобрести Гранита».

Вернемся, однако, к нашему рассказу. К 1874 году в заводе Борисовских состояло сто восемнадцать маток и двадцать один производитель. Это был крупнейший завод России, и даже Хреновое уступало ему по количеству заводского состава.