Завод Афанасьева (сначала отца, потом сына) всегда имел немаловажное значение в нашем коннозаводстве и давал призовых лошадей. Было время расцвета, было время затишья, было время зенита – появление Крепыша. Переживал завод и сумерки своей славы, но всегда он считался заводом призовым и первостепенного значения. Казалось бы именно в таком заводе воспитание молодняка, содержание кобыл и тренировка должны быть поставлены образцово. Однако это не так. Все было примитивно в этом заводе, во всем чувствовалась рутина и недостаточный интерес к делу. Постройки завода, отчасти приспособленные из овечьих кошар, были скромны и убоги, конюшни давно требовали ремонта. Тем не менее в этих конюшнях я чувствовал себя уютно – вероятно, потому, что здесь родились, росли и жили многие знаменитые рысаки.

Молодняк работали в каких-то допотопных дрожках, сбруя была простая, но крепкая. Наездником состоял А. Дуравин, впоследствии ездивший на московском бегу. Ипподром был грунтовый, превосходный по профилю – совершенно ровный. На этом ипподроме рысаки летели и часто показывали такие секунды, которые не всегда могли повторить в Тамбове, где обычно выступали лошади Афанасьева.

Кормил своих лошадей Афанасьев только относительно хорошо. Летом на его хуторе был простор, здоровый воздух степей, росли целебные травы. Табунам ходить было вольготно. Этот летний пастбищный период оказывал, конечно, самое благотворное влияние на развитие молодняка и поддерживал заводских маток. Такие выпасы, какие были у Афанасьева, встречались не во многих заводах. Зимой кобыл держали просто: давали много мякины, яровой соломы, замешивали мучицу, но овсом маток не баловали. Разве особенно любимых кобыл и старух поддерживали овсом. Сено также было на учете, ибо на хуторе выращивалось много овец, а им к весне требуется сено. Ставочных лошадей кормили более сытно и давали больше овса и сена, но не без расчета. Даже производители при виде овса выражали необузданную радость. И вот этих-то довольно скромных, хотя и здоровых условий оказалось довольно, чтобы на хуторе Афанасьева родился Крепыш! Примитивно заезженный, примитивно работанный, не всегда правильно и достаточно накормленный – так рос будущий великий рекордист, как и многие его сверстники, впоследствии знаменитые рысаки.

Все ведение заводского дела было в руках маточника и наездника. Сам Афанасьев посещал завод довольно редко. Даже когда его семья лето проводила на хуторе, он обычно оставался в Тамбове. Главным ответственным лицом был в заводе управляющий – кажется, дальний родственник первой жены Афанасьева. Он лошадей не любил, но, будучи человеком аккуратным и преданным хозяину, старался вникать в дело. Впрочем, он был так обременен хозяйством, конторой, разъездами и прочим (все это лежало на нем, а штат служащих на хуторе был очень ограничен), что едва ли мог уделять много времени заводу. Самое большее, что он делал, это разок в день проходил по конюшне, осведомлялся, все ли лошади здоровы, выкуривал папиросу в предманежнике и спешил по своим многочисленным делам. В летнее время, когда рысаки работались, он неизменно спрашивал Дуравина, как едут, и, если была резвая прикидка, сейчас же отписывал хозяину в Тамбов.

Почти во все время своего существования завод Афанасьева придерживался орловского направления. Первые головокружительные успехи американской кобылы Полли и последующее триумфальное шествие метисов не вскружили голову Афанасьеву, он остался верен орловскому рысаку. Тем удивительнее, что в 1912 году, после феноменальных успехов Крепыша, он продал его отца Громадного и взял в завод американского жеребца Гарло, а позднее Аллен-Винтера, таким образом превратив завод в метисный. Правда, Афанасьев оставил в заводе сына Громадного – серого жеребца Упрямого, но главное внимание уделялось американскому производителю. Я уже рассказывал, что этот переход в лагерь метизаторов произошел под влиянием Коноплина и второй жены Афанасьева.

Революция особенно тяжело отразилась и на самом Афанасьеве, и на его заводе: Иван Григорьевич Афанасьев умер в Тамбове в большой нужде, а его завод почти целиком погиб. Потом, когда начали спасать, что только возможно, удалось разыскать и спасти самое незначительное число лошадей завода Афанасьева, среди них Куплю, родную сестру Крепыша. Судьба пощадила ее: в ужасном состоянии она была приведена в Прилепы, где в холе и заботе окончила свои дни в 1927 году.

Г.К. Савицкий «Купля»[22]

Поход 2.18 (Крепыш – Первынька), р. 1912 г.

Нильгаи 2.27,2 (Крепыш – Незымь), р. 1912 г., гн. коб. зав. Н.Н. Шнейдера[23]

Происхождение Крепыша со стороны его отца Громадного не нуждается в разъяснении. Со стороны же матери великого жеребца – Кокетки – оно очень неясно, а главное, неполно. В восемнадцатом томе «Заводской книги русских рысаков» (1898) указана порода вороной кобылы Крали. Среди ее приплода 1891 года значится: «в.к. (ч.п.) от Вещуна, см. выше». Эта «в.к.» и есть вороная кобыла Кокетка, мать Крепыша. Посмотрим теперь, как описано происхождение Крали в этой книге, которая вышла под редакцией Ю.И. Юрлова и, стало быть, составлена известным знатоком генеалогии А.Н. Храповицким: «…ч.п. Краля. Вор. р. 1877 от Кролика-Татаркина (см. выше). Мать Могучая от Могучего зав. Д.Д. Голохвастова, сына Мужика и Волшебницы, бабка Степенная от Быстролёта Хреновс. зав., прабабка Досадная зав. П.И. Вырубова от Поспешного зав. И.Н. Рогова, прапрабабка Галка зав. И.Д. Ознобишина от Молодецкого».

В этой книге не указано, в каких заводах родились Краля, Могучая и Степенная, а это, согласно принятой в заводских книгах традиции, означает, что все три кобылы родились у Г.А. Афанасьева. Краля произошла от Кролика-Татаркина, Могучая – от Могучего, а Степенная – от Быстролёта, то есть от жеребцов, состоявших производителями в этом заводе. Стало быть, и бабка, и прабабка, и прапрабабка Крепыша были завода Г.А. Афанасьева. Следующее женское имя в этой родословной – Досадная, мать Степенной. Она показана завода П.И. Вырубова, дочерью роговского Поспешного. О матери Досадной сказано: «Галка зав. И.Д. Ознобишина от Молодецкого». На этом информация о происхождении Крали, матери Кокетки, заканчивается. Вот здесь и заключается весь вопрос, который мне предстоит разре шить.

Итак, Галка родилась в заводе И.Д. Ознобишина и была дочерью его знаменитого Молодецкого и кобылы, чье имя и происхождение в описи завода Афанасьева не указано. Таким образом, женская линия Крепыша обрывается на этой Галке и здесь появляется полный простор для разного рода догадок и предположений. Происхождение матери Галки неизвестно, а стало быть, вся женская линия Крепыша исходит из неизвестного корня, лишена чистоты крови и не ведет к хреновским родоначальницам. Если бы в свое время на это обратили внимание метизаторы, то на происхождение Крепыша вылили бы немало помоев. Этого не случилось лишь потому, что величие Крепыша как призового рысака приковало все взоры к его феноменальной беговой карьере. Теперь, когда страсти улеглись, можно спокойно и объективно рассмотреть данный вопрос. Вопрос этот немаловажный, не только исторический, но и чисто практический, ибо знать точное происхождение женской линии Крепыша совершенно необходимо.

На выяснение этого вопроса я потратил очень много времени, пересмотрел специально сотни заводских книг, сделал выписки и в особую тетрадь внес всех Галок, которым можно было приписать создание женской линии Крепыша. Затем, приведя весь этот материал в систему, я пришел к выводу, что родоначальницей той женской семьи, к которой принадлежал Крепыш, была купленная В.П. Воейковым в Хреновском заводе кобыла Галка, дочь Любезного 1-го и Отгадчицы, родная сестра известной хреновской Галки, родившейся в 1819 году, долгое время состоявшей там заводской маткой и павшей в 1839-м. Я пришел к такому выводу путем сопоставлений и на основании нижеследующих данных.

В книге «Рысистые заводы в России» (Т. I: Заводы Тамбовской губ. Вып. 1. 1974) кобылы Досадной завода П.И. Вырубова в числе заводских маток не оказалось. Оставался один путь – долгие изыскания по заводским книгам. Путь этот утомительный, но для любителя генеалогии всегда приятный, особенно в том случае, когда речь идет о столь важном предмете, как выяснение женской линии Крепыша.

Опись завода Афанасьева была официально напечатана дважды. Оставалось справиться, не была ли опись этого завода помещена еще в каком-нибудь частном издании. Оказалось, что от имени И.Г. Афанасьева опись его завода была помещена в 1892 году в издании Л.Л. Вильсона «Рысистые заводы в России». Там показана Краля, но происхождение ее изложено точно так же, как 6 лет спустя в «Заводской книге русских рысаков». Эта опись не пролила свет на интересующий меня вопрос.

Так как Досадная родилась в заводе П.И. Вырубова, то естественно было ее искать в книгах этого завода. К сожалению, опись вырубовского завода никогда не была напечатана, зато опись завода его наследников помещена в четырнадцатом томе «Заводской книги русских рысаков». Там я нашел интересующую нас Галку. Кобыла Грачиха была правнучкой Галки завода И.Д. Ознобишина от Молодецкого и праправнучкой Галки от Красика завода В.П. Воейкова. Это было приятное открытие, ибо прежде всего подтвердилось, что в заводе Вырубова не только состояла в матках кобыла Галка, но и ее потомки сохранились в заводе наследников П.И. Вырубова. Существенно важно было, что добавлялось одно поколение. Сопоставляя годы рождения интересующих меня лошадей, я усмотрел большую разницу лет между Галкой, дочерью Молодецкого, и Галкой, дочерью Красика. На основании этого можно было предположить, что между этими двумя Галками есть еще третья кобыла, имя которой в описи завода Вырубовых по небрежности пропущено. Это предположение предстояло доказать.

Дальнейшие полученные данные шли вразрез с моей теорией о третьей Галке в породе Досадной, ибо в третьем выпуске «Книги рысистых лошадей в России с определением чистопородности» по заводу Свечина я нашел жеребца Быстрого, родившегося в 1858 году в заводе П.И. Вырубова от Галки, матери Досадной. Вот что сообщается в этом издании: «Галка зав. И.Д. Ознобишина от Молодецкого, сына Молодецкого 2-го, он же Самец 2-й, бабка – Галка от Красика зав. В.П. Воейкова». В третьем томе «Рысистых заводов…» (вып. 1) мы опять встречаем Быстрого. Так как оба издания редактировались таким знатоком, как Лодыгин, мне пришлось призадуматься над моей теорией о третьей Галке, но я от нее не отказался.

Далее. В генеалогических таблицах А.П. Заннеса (табл. 356), в родословной Изумрудной, мы встречаем имя Досадной. Заннес сообщает: «Досадная от Галки зав. И.Д. Ознобишина, дочери Молодецкого, бабка – Галка зав. Ознобишина от Полкана того же завода, прабабка – Галка зав. Ознобишина от Красика зав. В.П. Воейкова». Моя теория нашла подтверждение: появилась третья Галка, которую я предвидел. Однако положиться только на указание Заннеса было нельзя, так как его таблицы полны ошибок. И все же в данном случае я верил сообщению, поскольку оно было основано на данных А.Н. Храповицкого. Отец Изумрудной Удалец родился у Храповицкого в 1878 году и был со стороны своего отца Угрюмого завода Афанасьева внуком кобылы Досадной. Получив такие утешительные результаты, я продолжал свои изыскания.

В четвертом томе «Книги рысистых лошадей в России…» по заводу Ф.А. Шереметева помещена родословная кобылы Ступистой, р. 1846 г., завода И.Д. Ознобишина. О ее матери сказано: «Галка-Молодая от Полкана, сына Лебедя завода В.П. Воейкова». Так как Ступистая была дочерью Молодецкого, то, стало быть, она родная сестра Галки, матери Досадной. Лодыгин, позднее редактируя опись завода помещика Верёвкина, упомянул кобылу Проворную завода Ознобишина, которая также была дочерью Галки-Молодой от Полкана. Найденные данные крайне важны, потому что подтверждают существование третьей Галки – от Полкана, той, что была дочерью Галки от Красика и матерью Галки от Молодецкого. Заннес внес эту информацию в таблицу безо всяких указаний на источник. Лодыгин, который основывал свои работы на подлинных аттестатах, присланных из заводов, дал эти документальные данные дважды: один раз – по заводу Шереметева (Ступистая), другой раз – по заводу Верёвкина (Проворная). Иначе говоря, удалось найти два новых звена в женской линии Кокетки.

Однако Заннес все-таки слегка напутал: он указал отцом Галки Полкана каракового завода Ознобишина, тогда как Галка была дочерью другого Полкана – вороного, тоже завода Ознобишина. Этот другой Полкан был отцом первого Полкана, и оба они состояли производителями у Ознобишина. Согласно данным А.Н. Храповицкого, а также двукратному сообщению Н.Д. Лодыгина, основанному на подлинных аттестатах кобыл Ступистой и Проворной, родившихся в заводе Ознобишина, Галка была дочерью Полкана, сына знаменитого воейковского Лебедя, а отнюдь не его сына Полкана, как думал Заннес.