В заводе Афанасьева почти одновременно состояло шесть заводских маток из гнезда кобылы Могучей, и все они прославились на заводском поприще. По себе Удалая и Ухватка были замечательными кобылами. Белая Удалая, при глубине, могучем стане, длине и ширине, была бесконечно породна и хороша. Ухватка была в типе дочерей Машистого – лучших кобыл в заводе. Глядя на них, я вспоминал Путилова, говорившего о том, что Сорванцовы дочери были необыкновенно хороши по себе. Думаю, это действительно было так, раз столь хороши были дочери его сына Машистого. Ухватка была меньше Удалой, но так же дельна и хороша. Наконец, Тося, которую я усиленно добивался купить, имела чудные линии и была блестка по Тайкуну. Она тогда только что поступила в завод и не имела вида заводской матки: недостаточно дела на ногах, не раздалась утроба, кобыла легкомысленно, шаловливо вела себя на выводке. У всех трех кобыл были весьма характерные головы, в высшей степени благородные и выразительные, но вместе с тем и тяжелые, с превосходным глазом и хорошо поставленным ухом. По этой своеобразной голове человек опытный и видавший типы лошадей разных заводов мог угадать принадлежность данной лошади к афанасьевскому заводу.

Кстати, о размерах головы у лошади. Недавно один большой знаток лошади осматривал моего Ловчего, который произвел на него потрясающее впечатление. После выводки он отвел меня в сторону и на ухо сказал: «А все-таки я думаю, что Ловчий не будет великой призовой лошадью и своего рекорда не повысит». Дело было как раз накануне отправки Ловчего к весьма талантливому наезднику Семичеву, который имел задание подготовить Ловчего на рекорд. «Почему?» – спросил я не без удивления. «У него маленькая голова, – последовал ответ, – а великая лошадь, как и гениальный человек, не может иметь маленькую голову». Ловчий, как известно, взял Императорский приз.

Волна – вороная кобыла, р. 1892 г., от Волшебника (Леонард – Волна) и Весты (Весельчак – Вьюга). Мать выигравшего Внучка. Волна – дочь солововского жеребца, одно время состоявшего производителем у И.Г. Афанасьева. Волшебник дал за всю свою жизнь пять призовых лошадей, из которых Орлик 2.30½ был резвейшим. Мать Волны Веста хотя и родилась у Афанасьева, но была дочерью хреновского жеребца Весельчака, сына Варвара 1-го. Весельчак состоял также производителем у тамбовского коннозаводчика А.М. Козловского. В моих руках побывало много аттестатов лошадей завода Козловского, в свое время поступивших в завод моего покойного отца. Имя Весельчака входит в породу некоторых призовых лошадей, довольно резвых. Матерью Весельчака была Пагуба. Мать Весты Вьюга, дочь Кролика-Казаркина, была из основных афанасьевских кобыл. Афанасьев очень ценил Волну. Это была длинная кобыла, настоящая матка, вполне в типе завода.

Лазурь – белая кобыла, р. 1894 г., от Машистого (Сорванец – Машистая) и Лены (Усердный – Лукавая). Мать Тамары, Лукулла, Леля-Моего и других.

Тамара – серая кобыла, р. 1899 г., от Туза (Дар – Тревога) и Лазури.

Лучина – вороная кобыла, р. 1896 г., от Ходкого-Храброго (Игорь – Станица) и Лукавой (Кролик-Любезный – Лёгкая). Выиграла и дала призовой приплод, в том числе классного Лунатика 4.47,7.

Лазурь и ее дочь Тамара происходили из гнезда Лукавой, серой дочери Кролика-Любезного и одной из хреновских кобыл, которых в свое время купил Г.А. Афанасьев. Из гнезда Лукавой выходили призовые лошади, например Людмилл, принадлежавший Дёмину и выигравший за границей, а также Льготный 2.31½ и некоторые другие. Лукавая была одной из резвейших дочерей Кролика-Любезного, и ее рекорд в 1880-х годах был 5.34. Ее дочь Лена (от нее Лукавый) получила заводское назначение у Афанасьева и была матерью Лазури и бабкой Тамары. Лазурь давала очень удачных детей и была чрезвычайно хороша по себе: белая в гречке, небольшая, но чрезвычайно дельная, с идеальной спиной, типичная кобыла Сорванцова гнезда. Дочь Лазури Тамара происходила от известного Туза, принадлежала П.И. Матвееву и не была хороша по себе. Третья кобыла этого гнезда родилась от Лукавой и жеребца Ходкого-Храброго, пребывание которого в афанасьевском заводе носило случайный характер. Лучина была очень блесткая, но с круглой костью и не совсем удовлетворительной спиной. Как заводская матка она показала себя замечательно: дала призовой приплод, в том числе такую классную лошадь, как Лунатик. Сама была резва (без 20 верста в трехлетнем возрасте).

Ледяная – вороная кобыла, р. 1895 г., от Машистого (Сорванец – Машистая) и Ласковой (Кролик-Татаркин – Лёгкая 2-я). Имела скромный рекорд и давала приплод скромной резвости. Как дочь Машистого, она принадлежала к гнезду матери Сорванца, а со стороны своей матери была носительницей крови Кролика-Татаркина и голохвастовского Могучего. Родоначальницей этой семьи в заводе Афанасьева была хреновская кобыла Лихая от Летуна 4-го и Вереи. Мать Ледяной Ласковая дала призовой приплод, в том числе Смелого 2.25¹/2. Ледяная была любимицей Афанасьева, что вполне понятно: во всех отношениях кобыла была выставочная.

Пагуба – белая кобыла, р. 1890 г., от Кречета (Колдун – Вьюга) и Пастушки (Сорванец – Прелестница). Имела рекорды 2.32; 5.33⁴/₈. Дала выдающийся приплод: от нее Пустяк, Персик, Паутинка, Пыль, Постой, Приёмыш и Громада.

Победа – серая кобыла, р. 1892 г., от Машистого (Сорванец – Машистая) и Прелестницы (Перун – Уборная). Рекорды 1.44¹/₄; 5.20. Мать Грани, Прелестницы и Тайны.

Паутина – вороная кобыла, р. 1901 г., от Ходкого-Храброго (Игорь – Станица) и Пагубы (Кречет – Пастушка). Выигрывала.

Тайна – караковая кобыла, р. 1902 г., от Тайкуна и Победы. Выигрывала.

Прелестница 2-я – серая кобыла, р. 1901 г., от Маха (Машистый – Вещица) и Победы. Рекорд 4.58.

Вся эта группа кобыл имела общую родоначальницу – Прелестницу. Родственное отношение к ней этих пяти кобыл выражается следующим образом:

Две из этих кобыл, Грань и Громада, удивительные по себе дочери Громадного, поступили в завод после моего приезда туда. Потеря была заводской маткой не у Афанасьева, а у Коноплина. Она родная сестра Пас тушки и одна из лучших призовых кобыл своего времени, мать рекордистов Пылюги и Слабости. Целых 30 лет из этого женского гнезда у Афанасьева появлялись первоклассные призовые лошади, преимущественно жеребцы. Второй по резвости после Крепыша рысак, вышедший из завода Афанасьева, Пустяк был сыном Пагубы. Ныне как производитель выделился Приёмыш 2.20, тоже сын Пагубы. Словом, женское гнездо Прелестницы знаменито. Замечательно, что когда появляется такая кобыла, основательница гнезда, то ее дочери, потом внучки и правнучки неизменно выдвигаются на заводском поприще и вытесняют из завода других, менее классных кобыл. Если даже коннозаводчик допускает ошибку и выпускает лучшую представительницу рода, как было с Потерей, то ее худшая сестра, оставаясь в заводе, дает такую кобылу, как Пагуба, которая становится знаменитой заводской маткой. Гнездо продолжает разветвляться, укрепляться и занимает в заводе господствующее положение.

По словам Афанасьева, Прелестница получила свое имя, потому что была чрезвычайно хороша по себе. Глядя на замечательные формы представительниц ее гнезда, вполне веришь словам Афанасьева. Происхождение Прелестницы представляет величайший интерес. Она была вороной масти и родилась в 1877 году в заводе Г.А. Афанасьева, так же как и ее мать Уборная. Отцом Прелестницы был Перун, наполовину голохвастовский, наполовину хреновской жеребец, сыгравший весьма большую роль в афанасьевском заводе. Он, как и его дочь, был вороной масти. Отец Перуна, голохвастовский Могучий, был продуктом встречи таких голохвастовских производителей, как Барс и Похвальный. Интересно, что у Могучего не было крови Бычка, что так редко для завода Голохвастова. Мать Перуна хреновская Лихая – дочь Летуна 4-го и Вереи от Визапура 3-го. Сам Перун бежал тихо, но дал хороший призовой приплод. У Афанасьева 9 лошадей от него бежали, среди них были классный Полынок 5.01¹/₂ и резвый Людмилл 5.12. Два сына Перуна оказались выдающимися производителями – Бетховен 5.22¾ и Первач, родившийся у С.С. Федотова от кобылы афанасьевских кровей, дочери Сорванца. Мать Прелестницы Уборная была дочерью Молодецкого 2-го, родившегося в заводе князя Н.А. Орлова, но происходившего от тулиновских лошадей. У меня имеется подлинный аттестат Молодецкого 2-го. Этот рысак хотя и родился у князя Орлова, однако не в Подах, а в селе Ильинском (бывшее имение Н.И. Тулинова). Известно, что Орлов лишь в виде исключения продавал своих лошадей, а обычно дарил их на придворную конюшню или же подводил великим князьям и иностранным принцам. Молодецкий 2-й был «представлен на конюшню его высочества великого князя Михаила Николаевича». Великий князь переименовал его в Нежданного. Однако Афанасьев, купив жеребца, имел благоразумие вернуть ему прежнее имя. Бабка Прелестницы – голохвастовская Тёлка от Мужика (родной дед Перуна). Отцы прабабок Прелестницы – три великих орловских жеребца: Петушок, Похвальный и Полкан 3-й. Происхождение Прелестницы иначе как исключительным назвать нельзя.

Так что вполне понятен интерес, с которым я отнесся к кобылам этого гнезда. Первой на выводке была показана Пагуба, которой тогда уже исполнилось 18 лет. Я хорошо знал ее сына, классного Персика, и был поражен, до какой степени он походил на мать. Это была необыкновенно благородная кобыла, более легкая, нежели остальные афанасьевские матки. Ее дочь Паутина, одна из любимиц Афанасьева, была, как и Ледяная, безукоризненная кобыла, выставочный экземпляр.

Победа была любимицей Коноплина, который делал неоднократные попытки ее купить. Однако, выпустив из завода ее трехчетвертную сестру Потерю, Афанасьев ни за какие деньги не согласился продать Победу. Что это была за поразительная кобыла! Несмотря на возраст, она сохранила свою серую масть. Местами она была в яблоках, местами в гречке, а ноги – кофейно-серого цвета. Рост у кобылы был ровно 5 вершков. Ее энергия поражала: она не хотела стоять спокойно буквально ни минуты. Впрочем, в табуне она ходила спокойно, и я имел возможность рассмотреть ее во всех подробностях. У Победы была характерная для афанасьевских кобыл голова. Особенно красива была низко падающая челка и могучая грива, едва не достигавшая колен. Хвост также был чрезвычайно густ и висел снопом. Костяк, глубина, ширина, дело – словом, всего было много и все было в духе остальных афанасьевских кобыл. Как ни велик был у меня соблазн поторговать Победу, однако в этот свой приезд я поступил благоразумно и ограничился лишь тем, что расспросил о ней Афанасьева. И вот что он мне рассказал: «Победа была необыкновенно резва и рано поступила в завод, где ее до сих пор преследуют несчастия, ибо ее дети, достигая полутора лет, погибают. За всю ее заводскую деятельность уцелело лишь две кобылки – обе выиграли и обе идут в завод». Победа окончила свои дни в Прилепах.

Дочери Победы были замечательными кобылами. Тайна, по словам Афанасьева, превосходила по резвости Пустяка. Она очень напоминала мать, но была кровнее. Прелестница 2-я, когда я был в заводе, только что пришла из Москвы, где бежала с большим успехом, а потому не имела еще вида матки. Обещала очень многое и была очень правильна. Я частенько стоял на бегу рядом с Коноплиным. Бывало, бежит Прелестница 2-я, а Коноплин вздыхает и говорит мне на ухо: «Как я мечтаю купить эту кобылу, но Иван Григорьевич не продает!» Его мечтам не суждено было осуществиться. Возвращаясь к Победе, замечу, что Афанасьеву в конце концов с ней повезло: помимо Тайны и Прелестницы выжили еще две дочери Громадного и Победы, серые красавицы Грань и Громада. Они получили заводское назначение, начали заводскую деятельность и погибли во время революции.

Комета – белая кобыла, р. 1890 г., от Машистого (Сорванец – Машистая) и Крали (Кролик-Татаркин – Могучая). Выиграла и дала призовую Картинку, Капитала и других. Эту кобылу я в свое время купил у И.Г. Афанасьева, описал ее по своему заводу, а потому сейчас перейду к ее полусестре Кокетке.