Глава тридцать третья

Агата, главный эксперт.

Та самая Агата, которая решает, подходит ли Хранитель для этой службы, или его стоит уволить. Проще говоря, стереть. Ее лицо абсолютно непроницаемо, но, судя по строгости на лице Патрика и беспокойству в глазах Роланда, дело нешуточное. У меня вдруг складывается впечатление, что комната усыпана битым стеклом, и меня сейчас заставят ходить по нему босиком.

– Спасибо, что явились так быстро, – говорит она. – Я знаю, что вам пришлось через многое пройти, но нам необходимо поговорить.

– Агата, – говорит Роланд. В его голосе слышна мольба. – Мне правда кажется, что стоит оставить это…

– Твоя родительская забота просто потрясает. – Агата едва заметно улыбается. – Но если сама Маккензи не против…

– Я совсем не против, – говорю я, стараясь выглядеть как можно спокойнее.

– Прекрасно, – говорит Агата и поворачивается к Роланду и Патрику. – Вы двое можете быть свободны. Я уверена, у вас еще куча дел.

Патрик уходит, не взглянув на меня. Роланд задерживается, и я умоляюще смотрю на него в ожидании новостей об Уэсли, но он уходит в Архив и закрывает за собой двери.

– У вас было несколько очень нелегких дней, не так ли? – спрашивает Агата. – Присаживайтесь.

Я повинуюсь. Она садится за стол.

– Прежде чем мы начнем. Мне кажется, у вас есть ключ, который вам не принадлежит. Прошу, положите его на стол.

Я замираю. Из Архива я могу выйти только одним способом, и для этого нужен ключ. Я делаю над собой усилие, чтобы достать из кармана ключ дедушки и положить его на стол между нами. Требуется вся моя воля, чтобы убрать от него руку.

Агата одобрительно кивает.

– Вы ничего про меня не знаете, мисс Бишоп, – говорит она, хотя это неправда. – А я про вас знаю. Это моя работа. Я знаю про Оуэна, про Кармен. И знаю, что вы узнали про Архив много всего такого, что должны были узнавать постепенно с течением времени. У вас возникло много вопросов.

Конечно возникло. Кроме вопросов, у меня больше ничего нет. И хотя ее дружелюбие напоминает расставленную западню, я не могу противостоять соблазну и начинаю спрашивать:

– Мой друг был тяжело ранен при атаке одной из сбежавших Историй. Вы не знаете, что с ним?

Она милостиво улыбается:

– Уэсли Айерс жив.

Это лучшие три слова, что я слышала за всю свою жизнь.