– Дедушка говорил, что шторм начинается с легкого бриза.
Она встает за моей спиной, и я впиваюсь руками в подлокотники кресла. Раненое запястье начинает болеть.
– Похоже, он мудрый человек, – говорит она, положив руку на спинку кресла.
– Был, – говорю я.
И закрываю глаза, понимая, что время пришло.
Я представляю себе, как золотой ключ вонзится мне в позвоночник, и думаю, будет ли это больно, если из меня вынут смысл моей жизни. Я сглатываю и жду. Но ничего не происходит.
– Мисс Бишоп, – продолжает Агата, – секреты – это неприятная неизбежность. Но их существование оправдано необходимостью. Они защищают нас. И тех, о ком мы заботимся.
Завуалированная угроза едва заметна, но ясна.
– Знание – сила, – подытоживает Агата, и я понимаю, что она стоит уже с другой стороны стола. – Но неведение может оказаться блаженством.
– Согласна, – говорю я и смотрю ей в глаза. – Но, раз узнав, ты уже не можешь вернуться в неведение. Это будет самообман. Можно вырезать воспоминания, но человек уже не будет таким, как прежде. Он будет состоять из пустот. Будь у меня выбор, я бы постаралась научиться жить с тем, что я уже знаю.
В комнате воцаряется тишина, и Агата улыбается:
– Будем надеяться, что ты сделала правильный выбор.
Она достает что-то из кармана пиджака и вкладывает в мою руку, сжав мои пальцы рукой в темной перчатке.
– Будем надеяться, что и я не ошиблась. – Она убирает руку.
В своей ладони я вижу ключ Хранителя, легче, чем тот, который оставил мне дед, новенький, сияющий, но не хуже других – ручка, стержень и зубцы. Возможность вернуться домой.
– Это все? – тихо спрашиваю я.
Агата некоторое время молчит. Но в конце концов кивает:
– Пока да.
Глава тридцать четвертая
В кофейне яблоку негде упасть.