Я слышу голос Патрика:

– Пульс есть?

У меня трясутся руки.

– Очень слабый. Нужно торопиться.

– Он потерял так много крови!

– Скорее, поднимайте!

Незнакомая Библиотекарша берет меня под руку и отводит к креслу. Я в него оседаю. У нее глубокая царапина на шее. Но кровь не идет. Я закрываю глаза. Я знаю, что мне должно быть больно, но я уже ничего не чувствую.

– Мисс Бишоп, – рядом со мной приседает Роланд.

– Кто все эти люди? – спрашиваю я, глядя на хаос за дверями.

– Это работники Архива. Некоторые – Библиотекари. Есть и чином повыше. Пытаются остановить обрушение.

Раздается оглушительный грохот.

– Маккензи… – Роланд берется за ручку моего кресла. Его руки перепачканы в крови Уэсли. – Расскажи мне, что случилось.

Я подчиняюсь. Я выкладываю ему все. И когда мой рассказ подходит к концу, он говорит только одно:

– Тебе лучше пойти домой.

Я смотрю на липкий красный след на полу. И вспоминаю Уэсли – как он, раненый, падает на крыше, как, бушуя, убегает от меня, как сидит со мной на полу перед квартирой Анджели, как учит меня плыть в белом шуме, как охотится со мной, как читает вслух, развалившись на стуле, как показывает мне сад, как стоит в полутемном холле с хитрой улыбкой на губах.

– Я не могу потерять Уэса, – шепчу я.

– Патрик сделает все, на что способен.

Я оглядываюсь и не вижу Уэсли. Его нет. Кармен тоже нет, так же, как и Патрика. Я смотрю на свои руки, перепачканные в засохшей крови. Я моргаю и смотрю на Роланда. Эти красные кеды, строгие серые глаза и странный акцент, который я никогда не смогу определить.

– Это правда?

– Что правда? – спрашивает он.