В демократических “разоблачениях” получила распространение версия, будто военному возрождению Германии помог Советский Союз [57]. Версия это чисто пропагандистская. Ранее говорилось, что сотрудничество между рейхсвером и Красной армией действительно существовало — немцам оказывали помощь в подготовке военных кадров, предоставляли им полигоны для совместных испытаний техники. Но помочь вооружить Германию Советский Союз никак не мог, его промышленность и научный потенциал были еще слишком хилыми. Дело обстояло наоборот, германские фирмы Круппа, “Рейнметалл” и др. выполняли советские военные заказы, продавали патенты, технологии (и неплохо на этом зарабатывали).
А вот американцы очень даже поспособствовали, чтобы немецкая промышленность не развалилась в послевоенных кризисах, сохранила и повысила свой потенциал. В августе 1924 г. вопрос о положении Германии был рассмотрен на Лондонской конференции стран Антанты. Представители США и Англии настояли, что огромные репарации, которые немцы платят Франции, мешают восстановить экономику Германии, а это ведет к нарастанию революционной опасности. Был принят американский план Дауэса, смягчивший схемы погашения репараций и предусматривающий выделение для Германии крупных кредитов.
В реализации плана приняли участие финансовые столпы США — Морган, Барух, Кан, Мельхиор, Рокфеллеры, Диллон. Для этих операций был специально создан “Интернешнл Аксепатнс банк”, председателем его правления стал еще один наш “знакомый” — Пол Варбург. А главным его партнером в Германии выступил, как нетрудно догадаться, Макс Варбург. Он как раз в это время, в 1924 г., вошел в генеральный совет Рейхсбанка (т. е. германского Центробанка). И значительная часть займов потекла через его гамбургские банки.
Для американских банкиров и предпринимателей выгода этих операций состояла не только в получении процентов. Они успешно внедрялись в немецкую экономику. Компании “Дженерал электрик”, “Истмен-кодак”, “Дженерал моторс”, “Стандарт ойл”, “Форд”, “Интернэшнл телефон энд телеграф корпорейшн” и др. становились совладельцами германских предприятий, создавали с немцами совместные фирмы. Поэтому дела с Германией ширились и развивались. Когда программа плана Дауэса была исчерпана, был принят новый план Юнга…
Но в 1929 г. в самой Америке разразился кризис. Причиной его был анархический разгул финансово-промышленных олигархий. В условиях промышленного бума (во многом оплаченного ворованным русским золотом) воротилы бизнеса не стеснялись изобретать любые способы увеличения прибылей. И была развернута мощная пропаганда “общества равных возможностей” — рядовым гражданам внушалось, что путь ко всеобщему обогащению лежит через покупку акций. Таким образом любой американец станет совладельцем предприятий, банков, железных дорог, шахт, со временем акции будут расти в цене, увеличивая капитал хозяина… Реклама акций захлестнула страну. Их скупкой заразился весь народ, в них вкладывались все свободные средства.
Чтобы набрать побольше акций, люди закладывали дома и имущество, влезали в долги под жалованье за несколько лет вперед. И биржевые спекуляции приняли такой размах, что даже акции вполне репектабельных фирм перестали по сути отличаться от “финансовых пирамид” — в ходе спекуляций и перепродаж накручивалась стоимость, намного превышающая реальное обеспечение. А в целом на массе акций, оседающих во владении граждан и организаций, по мере вздувания их биржевой стоимости накапливался гигантский фиктивный капитал, не обеспеченный ничем. Что и привело к “черному вторнику” 23 октября 1929 г., когда система дала первую трещину, и мыльный пузырь этого фиктивного капитала сразу лопнул.
Правительство США еще и усугубило катастрофу, отказавшись от какой бы то ни было федеральной помощи населению — как объяснил президент Гувер, “чтобы не оскорбить духовные чувства американского народа”. Видимо, оскорбить духовные чувства олигархов он не опасался, так как казенные средства вовсю использовались для дотаций, чтобы поддержать их компании [66]. А в это время сотни тысяч семей разорялись, оставались не только без работы, а вообще без жилья и средств к существованию. Ночевали в скверах, в поисках заработка кочевали по стране, впрягаясь в тележки, нагруженные пожитками. Километровые очереди выстраивались в местах раздачи благотворительной похлебки… Из США кризис перекинулся и на другие государства. Началась общемировая Великая Депрессия. И особенно болезненной она стала как раз для Германии, слишком тесно связанной с американским капиталом. Лопались банки, закрывались предприятия, количество безработных в 1931 г. достигло 3 млн., а к весне 1932 г. подскочило до 6,5 млн.
Но Великая Депрессия принесла огромные выгоды американской “закулисе” — той самой группировке крупнейших банкиров, которая выступала сторонниками “нового мирового порядка”. Мало того, современными американскими исследователями доказано, что эта же группировка организовала кризис! В 1985 г. в США вышла книга известного политолога и историка Р.Эппернона “Невидимая рука или введение во взгляд на историю как на заговор” — которая для понимания процессов ХХ в. оказывается такой же важной, как исследование Саттона о финансировании тузами Уолл-стрита революции в России.
Эппернон приводит многочисленные факты свидетельствующие об истинной подоплеке Великой Депрессии. Выясняется, что ряд олигархов — Барух, Диллон, Варбурги и др. позаботились своевременно избавиться от акций, вкладывая капиталы в недвижимость, золото и пр. И в самый день “черного вторника” Бернард Барух, привел на Нью-Йоркскую биржу своего друга, Уинстона Черчилля. Похоже, чтобы продемонстрировать собственное всемогущество — начало катастрофы мирового значения.
В США эта катастрофа помогла сторонникам “нового мирового порядка” привести к власти своего ставленника — Франклина Делано Рузвельта. Он был одним из выдвиженцев Вильсона. Причем главными режиссерами его предвыборной кампании в 1933 г. снова стали Барух и полковник Хаус. Организовали ее опять безупречно. Рузвельта, как в свое время и Вильсона, представили защитником прав “маленького человека” — в противовес олигархам. Хотя все было наоборот. В окружении нового президента оказались все те же “старые лица”. Правда, Хаус при Рузвельте прежнего всемогущества не достиг, он вскоре умер. Но Барух стал его главным экономическим советником. Пол Варбург успел отойти в мир иной — но вместо него в “мозговой трест” Рузвельта вошел его сын Джеймс Пол Варбург. А главным советником по военным вопросам стал генерал Дж. Маршалл — который и при Вильсоне командовал американскими контингентами в Европе. В “команду Рузвельта” вошли и другие деятели из “команды Вильсона” — Уильям Буллит, Уильям Липпман, Джон Грю, Гарри Гопкинс, Джон Форстер Даллес, Аллен Даллес.
Рузвельт назвал свою программу “Новый курс”, перекликаясь с вильсоновской “Новой свободой”. И под флагом антикризисных мер начал радикальные реформы — причем в значительной мере использовался опыт большевиков в России. Были вдруг закрыты “на каникулы” все банки. Значительно расширялись полномочия Фелеральной резервной системы. У населения в принудительном порядке скупалось золото и серебро — за обесценившиеся бумажные доллары. Вводилось планирование и подобие экономической диктатуры, этим занялся Барух. А дальше пошли манипуляции с денежной массой, с ценными бумагами.
И в итоге получилось, что “Новый курс” разорил американцев не менее капитально, чем Великая Депрессия! Группировка финансовой “бесовщины” попросту ограбила Америку! Но и установила в ней собственный диктат. Эта группировка разорила сторонников анархического “старого мирового порядка”. Скупила обесценившиеся акции различных компаний. Отныне 14 из 14.100 американских банков контролировали 25 % капиталов…
Немногие понимали, что произошло. Понял, например, конгрессмен Луис Мак Федден, заявивший: “В Соединенных Штатах устанавливается
Одной из первых внешнеполитических инициатив Рузвельта, как и Вильсона, стало улучшение отношений с большевиками. Правда, американские банкиры и без того сохраняли с ними прекрасные отношения. Бывшие партнеры Шиффа из “Кун и Лоеб” Отто Кан, Варбурги, контактов с Москвой не прерывали, продолжали финансировать проект “Хазарии”, предоставляли займы для первых пятилеток. Это было очень выгодно, надежно — Советский Союз расплачивался всегда, независимо от своих внутренних трудностей. А сразу после избрания Рузвельта в Вашингтон пожаловал советский нарком иностранных дел Литвинов, и после переговоров последовало официальное признание СССР американским правительством. Теперь те же банкиры могли получать свои выгоды открыто, не утруждаясь поисками обходных путей.
Однако Великая Депрессия имела еще один важнейший результат. В Германии кризис, безработица и нарастание недовольства помогли привести к власти Гитлера. Впрочем, это осуществилось не сразу. Продвижение будущего фюрера велось исподволь, постепенно. Вернемся хотя бы к описанной в начале главы встрече ефрейтора Гитлера с капитаном Труменом Смитом. Конечно, капитан, помощник военного атташе — невелика шишка. Но стоит учесть, что по “дипломатической традиции” помощники атташе всегда занимались делами разведки. И явно “антидемократические” идеи Гитлера о ликвидации парламентаризма офицера державы, провозглашавшей себя “оплотом демократии”, почему-то не отпугнули.
Известным американским исследователем Дж. Халльгартеном был обнаружен и опубликован документ о еще одной любопытной встрече. В сентябре 1923 г. посла США в Германии Хьютона посетил немецкий угольный и металлургический “король” Стиннес. В частности, он говорил: “… Надо найти диктатора и дать ему необходимую власть. Этот человек должен говорить понятным народу языком, и такой человек уже есть. В Баварии началось большое движение…” Описывался и путь привода к власти: “Президент назначит диктатора, который покончит с парламентским режимом. С коммунистами безжалостно расправятся, и в Германии воцарится порядок. Тогда США смогут без опаски вкладывать капиталы в немецкую промышленность” [10]. Спустя десять лет реализуется именно этот механизм.
Бывший канцлер Германии Брюнинг в своих мемуарах, которые он разрешил опубликовать только после своей смерти, сообщал: “Одним из главных факторов в восхождении Гитлера… было то обстоятельство, что он начиная с 1923 г.
Но в непосредственных контактах с нацистами Варбурги и другие прежние спонсоры большевиков не “светились”. Зачем повторяться? И трудно ли было найти другие связующие звенья? Одним из них стал Ялмар Горацио Грили Шахт. Отец его был гражданином США, крупным предпринимателем. Кстати, в этой книге уже неоднократно упоминался адрес — Бродвей, 120. 35-этажный небоскреб в Нью-Йорке, где располагался банкирский клуб, где по странному “совпадению” находились офисы Вениамина Свердлова, Сиднея Рейли, Вайнштейна, размещались компания Отто Кана и другие фирмы, замешанные в делах русской революции. По еще одному “совпадению” Вильям Шахт, папаша Ялмара, компаньон фирмы “Энкуитабл Лайф Ашшуренс”, участвовал в строительстве этого самого здания на Бродвей-120 и являлся его совладельцем [158]. Ох, тесен мир!
В США у Ялмара Шахта жило много родственников, три дяди, братья. Сам он стал банкиром в Дрездене, потом перешел на государственную службу, имперским комиссаром по валюте, вместе с американскими и германскими банкирами участвовал в разработке плана Дауэса. В 1920-х гг Шахт каким-то образом оказывается рядом с Гитлером, становится одним из главных его финансовых опекунов. Другим его опекуном выступил Вильгельм Кепплер. Владелец 50 % акций заводов фотопленки “Один-верке”. А вторая половина акций принадлежала американской фирме “Истмен-кодак”. С 1931 г. Кепплер стал главным экономическим советником Гитлера.
Наконец, рядом с будущим фюрером нарисовалась фигура Курта фон Шредера. Представителя еще одной мощной международной финансовой семьи. Шредеры (или Шрёдеры) происходили из гамбургских банкиров. Естественно, были связаны с Варбургами — которые считались “королями” Габмурга, без связей с ними в этом городе действовать было проблематично. В XIX в. Шредеры открыли банк “Scroders” в Лондоне — и он быстро стал одним из солиднейших и преуспевающих банков в Англии. А затем и в США был открыт банк “J. Henry Scroder Bank & Trust Go”. Шредеры были в родстве с банкирскими кланами Маллинкродтов, Бишофов, Кляйнвортов, связаны и с Морганами, Рокфеллерами. Ну а упомянутый Курт фон Шредер, владелец кельнского банка “Штайн”и член правления ряда крупных фирм являлся вдобавок зятем Рихарда Шницлера, основателя и хозяина знаменитого химического концерна “ИГ Фарбениндустри”. Который состоял в картельной связи с рокфеллеровской компанией “Стандарт ойл”. Словом, куда ни кинь, мы всюду натыкаемся на “американский след”!