22. УДАРЫ ИЗВНЕ И ИЗНУТРИ.

Антисоветская деятельность раскиданных по разным странам и разобщенных эмигрантских организаций оказывалась совершенно неэффективной. А ОГПУ умело организовывало противодействие. Разношерстный состав эмиграции, политический разброд, ностальгия по родине, нищета предоставляли отличные возможности вербовать агентов в ее среде. Кого покупали, кого переубеждали в правоте большевиков, манили перспективой “загладить вину” и вернуться на родину. Постепенно антисоветские организации оказались нашпигованы советскими агентами. В числе завербованных были многие видные фигуры: председатель Торгпрома Третьяков, один из руководителей БРП Кольберг, в РОВС — генерал Скоблин и др.

Осуществлялись и операции по обезглавливанию эмигрантских структур. В китайском городе Суйдун чекистами был убит атаман Дутов. Позже, во время гражданской войны в Китае, похитили и расстреляли атамана Анненкова и его начальника штаба Денисова. В Париже еврей Шварцбард застрелил Петлюру — якобы в отместку за антисемитские погромы на Украине. И французский суд Шварцбарда оправдал, хотя Петлюра к погромам никак не был причастен, запрещал их своими приказами. Некоторых участников антисоветского подполья в Советском Союзе и посланцев из-за рубежа, захваченных ОГПУ, перевербовывали, пообещав жизнь и свободу, и создавались фиктивные антисоветские организации. На одну из них, “Верховна вийскова рада”, чекисты в 1923 г. заманили в СССР и взяли генерала Тютюнника. Из него сделали рекламную фигуру, чтобы разлагать украинских националистов.

В рамках операции “Синдикат-2” была придумана подпольная организация “Либерально-демократическая группа”, на которую клюнул, в 1924 г. перешел границу и был арестован Савинков [143]. На суде он признал советскую власть, написал письма к соратникам, а за это ему заменили растрел 10-летним заключением. После чего он, по официальной версии, покончил с собой, по неофициальной его сбросили в лестничный пролет на Лубянке. Кому понадобилась его смерть? Нет, конечно, не советскому руководству. Масон Савинков обладал важной информацией о тайных контактах и делах Временного правительства, был связан с теневыми кругами европейской политики. Очевидно, из-за этого его и прикончили.

Уничтожение Савинкова не только ознаменовало конец созданных им антисоветских структур. Оно стало болезненным ударом для Сиднея Рейли. НСЗРиС был его личным “козырем”, благодаря которому он вознесся до ранга “супершпиона”. Мало того, на финансировании савинковцев и перепродаже добытой через них разведывательной информации Рейли, судя по всему, неплохо грел руки. (Современники, знавшие его, сходились во мнении, что любые операции были для него неотделимы от материальной выгоды [173]). А тут, получалось, чекисты так ловко “супершпиона” обставили. Впрочем, у него имелся запасной вариант для подобных игр. Наряду с савинковцами, он влез в дела РОВС. Установил тесные контакты с генералом Кутеповым, который возглавлял у Врангеля разведку и контразведку. С Савинковым РОВС враждовал, но для Рейли оказалось вполне возможным “дружить” с обоими. Почему бы и нет, если он обеспечивал тем и другим содействие западных спецслужб?

Но ОГПУ параллельно с “Синдикатом-2” вело еще одну операцию, “Трест”, для нее тоже было придумано фиктивное подполье, “Монархическое объединение Центральной России”. Чекисты, изображая участников подполья, завоевали доверие РОВС и других эмигрантских организаций, встречались за границей с их руководителями, получали сведения о их деятельности. А осенью 1925 г. сумели заманить в СССР самого Сиднея Рейли. В 1960-х эта история была частично рассекречена, послужила основой для романа Л. Никулина “Мертвая зыбь” [119] и сериала “Операция “Трест”, но некоторые весьма важные и любопытные детали остались неизвестными широкой публике.

В частности, толчком, побудившим Рейли сунуться в ловушку, стало переданное ему письмо… Троцкого! И даже уже не первое. В первом, вроде бы, Лев Давидович предлагал союз Савинкову. А через некоего Дерибаса Рейли было передано еще одно. В нем Троцкий просил помощи, чтобы отобрать власть у Сталина. Гражданам тех стран, чьи правительства поспособствуют этому, обещались широкие концессии. Выражалась также готовность объявить широкую амнистию для эмигрантов. Современные западные исследователи выражают сомнение, действительно ли Троцкий был автором этого письма — хотя бы из соображений элементарной осторожности [173]. Ведь подобное послание, будучи перехваченным, могло слишком круто скомпрометировать его.

Но факт тот, что “супершпион” Рейли почему-то поверил! Настолько поверил, что, отбросив всякую осторожность, забыв даже об участи Савинкова, ринулся восстанавливать контакты со старым знакомым. Такая доверчивость объяснялась тем, что в деле были замешаны и другие его старые знакомые. Имеются данные, что подставил Рейли и фактически сдал чекистам не кто иной как… дядя Троцкого, Абрам Животовский [173]. И тут уж причины вполне понятны. Во-первых, Рейли, его бывший служащий, довольно много знал о тайной деятельности самого Животовского (да и вообще многовато знал о подоплеке революции). А во-вторых, Рейли, проворачивая свой бизнес с Вениамином Свердловым, был конкурентом “фирмы” Животовского и Ашберга. В ОГПУ его дело курировал сам Ягода. И обращает внимание тот факт, что Рейли слишком уж поспешно уничтожили. 25 сентября арестовали, а 5 ноября расстреляли. Без всякого суда, воспользовавшись заочным приговором, вынесенным ему еще в 1918 г. по делу Локкарта.

В целом же эмигрантские попытки бороться с Советской властью постепенно глохли. Западные правительства особой заинтересованности в данном направлении не проявляли. Но в 1927 г. совершенно неожиданно ситуация изменилось. В феврале полиция Франции нанесла удар по советским представительствам. По обвинениям в шпионаже и подрывной агитации было арестовано более 100 человек. В это же время, 23 февраля, МИД Англии предъявил СССР ноту с требованием прекратить коммунистическую пропаганду в британских владениях под угрозой разрыва дипломатических отношений. 12 мая английская полиция произвела обыск в советско-британской фирме “Аркос”, через которую осуществлялся основной объем торговли между двумя странами (и которая служила в Лондоне “крышей” для ОГПУ, Разведупра и Коминтерна). Существенных улик найти не удалось, но Британия все равно разорвала отношения с Москвой.

Это совершенно противоречило видимой логике! На откровенные безобразия, которые Коминтерн и советские спецслужбы выделывали за границей в 1923–1925 гг, Запад старательно закрывал глаза. А к 1927 г. Сталин подобные дела прекратил, курс на “мировую революцию” свернул — и теперь-то иностранные державы ополчились на Советский Союз! Но на самом деле действовала другая логика. Достаточно сопоставить — политика Запада кардинально изменилась сразу после XV партконференции. Когда была разгромлена оппозиция, принята программа индустриализации, и СССР стал избавляться от иностранных концессионеров. Проекты “мирного” подчинения российской экономики и рынка потерпели фиаско. И возникла угроза, что рухнувшая Россия снова воскреснет и усилится. Уже не Российская империя, а Советский Союз, но какая была разница силам “мировой закулисы”?

Последовали удары и по геополитическим сферам влияния, которые пыталась создать Москва. В Северном Китае, находившемся под властью местного диктатора Чжан Цзолиня, произошли налеты на советское полпредство и консульства, был захвачен советский пароход, курсировавший по Сунгари. Но резко изменились и отношения с Чан Кайши. Сталин, как уже отмечалось, настаивал на поддержке партии гоминьдан, требовал от китайских коммунистов войти в нее. Однако дипломатические, коминтерновские, разведывательные структуры в Китае контролировал отнюдь не он. Троцкисты Иоффе, Ломинадзе и др. гнули другую линию, принялись сколачивать заговор против Чан Кайши. Среди китайских революционеров произошел раскол, сопровождавшийся кровавыми столкновениями и массовыми избиениями коммунистов, альянс Москвы и гоминьдана распался.

Кто остался в выигрыше? Американцы! Ранее уже говорилось, что их банкиры с 1912 г. делали бизнес на китайской революции [158]. Вдова Сунь Ятсена, на которой женился Чан Кайши, была не просто “боевой подругой” основателя гоминьдана, она являлась одним из самых богатых людей Китая, как раз через нее поддерживались связи с финансовыми кругами США. И в целом операция получилась блестящей. Революция Чан Кайши провозглашалась “антиимпериалистической”, гоминьдан воевал против англо-французских и японских ставленников. В 1925–1927 гг эту борьбу против конкурентов США финансировал СССР. После чего русских выкинули вон. Словом, троцкисты очередной раз сработали “как по заказу”.

С антисоветским поворотом в политике западных держав оказалась востребованной и русская эмиграция. Тут-то пригодилась “Лига Обера” с собранными ею материалами о происках Коминтерна. Зарубежные спецслужбы активизировали сотрудничество с РОВС, БРП и прочими белыми организациями. А Гучков, Струве и ряд других эмигрантских деятелей (близких к масонским кругам), обратились к Кутепову с предложением, что для антисоветской борьбы надо искать “новые пути”, и пришла пора “конструировать террористическую организацию”. Генерал, разозленный тем, как его водили за нос с “Трестом”, и сам был не прочь перейти к “настоящей” войне с коммунистами. И покатилось…

В мае 1927 г. группа Захарченко и Опперпута неудачно попыталась подложить бомбу в общежитие ОГПУ в Москве. В июне последовали сразу три теракта. В Белоруссии был убит видный чекист Опанский. В Ленинграде группа Ларионова устроила взрыв на собрании в партклубе — 1 человек погиб, около 30 ранило. А в Варшаве 17-летний Борис Коверда застрелил полпреда Войкова (Вайнера), одного из главных участников цареубийства. Кстати, на дипломатической работе он проявил себя не лучшим образом. Кутил, волочился за женщинами, брал взятки, развалил торговлю с Польшей и был уличен в пропаже крупных сумм. В Наркоминделе говорили: “если бы не Коверда, быть бы Войкову в советской тюрьме, а не в кремлевской стене” [15]. Вскоре в Варшаве чуть не совершился еще одни теракт, в советском полпредстве нашли взрывное устройство в дамоходе. А в июне 1928 г. члены РОВС Мономахов и Радкевич кинули бомбу в бюро пропусков на Лубянке…

Конечно, такие действия не могли нанести мало-мальски ощутимого ущерба советской власти. Пробравшись в СССР, белогвардейцы были просто не в состоянии совершить что-либо серьезное, разве что вот такие мелкие диверсии, а потом чаще всего погибали. А многие вообще ничего не успевали сделать, их срезали пули в перестрелках с пограничниками, арестовывали где-нибудь на советской территории. Погибали ни за грош… Но ведь кому-то это было нужно. Нужно, чтобы нагнетать обстановку в Советском Союзе, провоцировать страх, подозрительность, репрессии.

И обращает на себя внимание четкая синхронность антисоветского поворота в политике Запада и активизации коммунистической оппозиции. Причем перед этим Троцкий успел съездить в Берлин, якобы для лечения. С кем уж он там встречался, с кем беседовал, остается неизвестным. Но летом 1927 г. “левые” развернули новые атаки на власть. В вину Сталину ставился провал советской политики в Китае (хотя это было неправдой — пока проводилась сталинская линия на союз с гоминьданом, дела шли успешно). А британский разрыв отношений с СССР и теракты представлялись доказательствами близкой войны. Это также ставилось в вину Сталину — вот, мол, к чему привел отказ от “мировой революции” и курс на строительство социализма в одной стране, которого западный империализм ни за что не допустит.

Между прочим, эти акции принесли Западу и чисто коммерческую выгоду. Франция вознамерилась было поддержать антисоветский дипломатический демарш Англии — или сделала вид, что хочет поддержать. Но Советский Союз согласился продавать ей нефть по таким низким ценам, что французское правительство “смилостивилось” и 17 сентября 1927 г. приняло решение: “В настоящее время ничто не оправдывает разрыва дипломатических отношений с СССР”. По аналогичным причинам британскую инициативу отказались поддержать Германия, Италия, скандинавские и прибалтийские страны. Но ведь для нашей страны низкие цены оборачивались нехваткой валюты, необходимой для индустриализации.

А в советском руководстве нагнетались страсти. Троцкий дошел до того, что в письме к Орждоникидзе от 11 июля саму необходимость обороны государства поставил в зависимость от его правительства. Дескать, поскольку ВКП(б) “переродилась” и наступил “термидор” то защищать правительство Сталина нельзя. Он провел аналогию с Францией, когда при наступлении немцев на Париж власть была отдана Клемансо. Сталин, зачитав на пленуме ЦК это письмо, комментировал: “Мелкобуржуазная дряблость и нерешительность — это, оказывается, большинство нашей партии, большинство нашего ЦК, большинство правительства. Клемансо — это Троцкий с его группой. Если враг подойдет к стенам Кремля километров на восемьдесят, то этот новоявленный Клемансо, этот опереточный Клемансо постарается, оказывается, свергнуть нынешнее большинство… а потом взяться за оборону”.