Книги

Angst

22
18
20
22
24
26
28
30

Естественно, ни один человек не захочет признать, что он – криворукое чмо, которое не может ничего достичь из-за своей лени. Гораздо приятнее осознавать себя трансгендером-вегетарианцем, которого не принимает общество. Так и делать ничего не надо, не надо рвать жопу (в переносном смысле), чтобы добиться хоть чего-нибудь и заслужить уважение окружающих. Можно просто рвать жопу (в прямом смысле) и рассказывать, как тебе тяжело живётся. И ты уже становишься не неудачником, а частью большого комьюнити. Тебя погладят по головке и может даже что-нибудь перепадёт от неравнодушного общества. Я вот тоже понял, что я – дитя небес и меня оскорбляют и фабричные трубы. Мне вот кажется, что эти фаллические символы насилуют небо, так что пускай все владельцы фабрик быстренько скинутся мне на компенсацию. И пусть только попробуют на работу не взять.

Многие скажут, что я слишком однобоко и предвзято освещаю тему, рассказывая лишь о «паршивых овцах», которые есть в любом стаде. Дело в том, что эти паршивые овцы и есть главная проблема. Эта прослойка дерьма заполняет собой медиабассейн полностью. И у стороннего человека создаётся впечатление, что весь бассейн полон нечистотами, даже если на поверхности плавает только небольшая кучка. Образы таких «паршивых овец» экстраполируются на всё стадо. И реальные проблемы, которые, бесспорно, есть у любой группы отходят на второй план. Они просто заглушаются криками небольшой, но особой буйной группы. Та же проблема однополых браков имеет чисто правовую подоплёку. Если ты не родственник и не супруг своему партнёру, то, юридически, ты – никто. Это просто неудобно в бытовом плане: например, тебя не пустят в реанимационную палату. Но из-за стада анальных клоунов с их дегродскими парадами, которые не несут совершенно никакой смысловой нагрузки у общества складывается предвзятое мнение по этому вопросу. Точно так же группа озлобленных на весь род мужской самок дискредитирует всё феминистское движение.

«Fuck y’all». Такими были последние слова Август Эймс в твиттере. Вот и я говорю: «Пошли вы на *** со своей толерантностью». Мир попытается поставить тебя раком и трахнуть вне зависимости от того, какого цвета твоя кожа или с кем ты любишь ходить за ручку. И для того, чтобы получать такую же пайку хлеба, как и окружающие, для начала нужно начать работать столько же, сколько и окружающие. А не ныть о том, какой жестокий мир и как тебя обижают. Поэтому, хочешь равенства – сожми булки, возьми кирку и батрачь наравне со всеми. И уж после этого можешь начать учить других, как им жить.

21.12.17

Поруби свой творческий плод помельче, закатай его в цветастую консерву и ни в коем случае не добавляй туда специи. Создай продукт с низким содержанием жести и желчи, такой, что сможет переварить даже самый атрофированный мозговой желудочек, который никого не заденет и не отравит – и его проглотят, а тебе откроется секрет славы и богатства. А иначе тебя линчуют. Но любое давление губительно для творчества: не бесконечные полки с фруктовыми лимонадами, в которых нет ни витаминов, ни клетчатки, а окружающие, что заставляют художника, писателя или музыканта сделать из своего плода газировку в алюминиевой банке-консерве. Ведь в такой бескислородной среде просто-напросто не разгорится пожар творчества – искра не вспыхнет. Невозможно улыбаться всем, а без искренности невозможно само искусство: создатель превращается в ремесленника, а то, что он породил – в штампованный «контент».

Интернет-трибунал

О цензуре Цукерберга и шельмовании «проблемных» артистов.

Жизнь современного артиста превратилась в прогулку по минному медиаполю. Шаг в сторону: неосторожно брошенная фраза, двусмысленный жест – и тебя тут же разорвет взрывом народного негодования. Собственное мнение, отличное от общепринятого, становится тяжким крестом: один гвоздь в руку тебе забьют феминистки, второй – всевозможные сексуальные «меньшевики». Ну а если совсем все плохо, то и «цензурион» на государственной службе проткнет острой пикой твое сердце и выпишет штрафик за неподобающую лексику.

Смех смехом, но карательные отряды борцов за социальную справедливость денно и нощно следят за знаменитостями, патрулируя интернет. Любой грешок фиксируется и заносится в «расстрельный список» – специальное место на Tumblr под названием your fave is problematic. Tumblr вообще парашное место, но этот блог – просто фекальный алмаз. Коричневая цитадель маразма, ведущая войну на истощение со здравым смыслом, бойцы которой направо и налево клеймят селебов «проблемными». Нет, не за то, что они издают тошнотворные звуки своей гортанью под фанеру. И даже не за то, что отменяют концерты и втирают себе в соски запрещенные (в Российской Федерации) вещества. А, например, за неправильную татуировку. Серьезно, Рианна попала в список из-за крохотной татуировки на арабском языке: якобы певица «апроприирует арабскую культуру». Сладкоголосых мальчиков из One Direction заклеймили за то, что они выступали в куртках с японской символикой, а Тейлор, мать ее, Свифт – за то, что в 12 лет у нее были африканские косички. Личное досье же Дональда Гловера (он же Сhildish Gambino) вообще начинается со слов SO MUCH MISOGYNY! Ну и конечно же, со скрупулезностью агентов Штази подсчитывается, кто сколько раз упомянул слово «нигер», «ретард» или «гомосек».

Сегодня всем вообще плевать, какой контент ты делаешь. Главное, чтобы ты говорил правильные и корректные вещи, а автотюн вывезет. Ярким примером этому является Евровидение, где из разных сортов говна с помощью хитрого голосования судей (которое может свести на нет оценки зрителей) выбирается наиболее угнетаемый исполнитель с правильным текстом. Голливудские продюсеры давно уже просекли, что политкорректность стала залогом коммерческого успеха, и именно поэтому пихают чернокожую азиатку-трансгендера в каждый второй фильм. Плевать, что это никак художественно не оправдано, главное – угодить всем. Творческие премии вроде «Оскара» и Нобелевки по литературе превратились не в признание заслуг актера или писателя, а манифест, декларацию партийного курса. Но давайте начистоту: это же ложь! Артисту или творцу уже нельзя называть вещи своими именами, а нужно врать, врать всеми силами, чтобы никого не обидеть. Только вот от такой пастеризации любой продукт становится пресным.

И вроде бы ничего страшного – ну тешатся бесноватые со своими списочками, что с того. Однако сегодня политкорректность и толерантность все чаще становятся поводом заткнуть кому-нибудь рот. Мнение зловонной человеческой массы под названием «прогрессивная общественность» уже давно привлекает жирных навозных мух – политиканов и коммерсантов, а значит, и диктует тренды и нормы. Ренегаты, которые дерзнули высказать свое мнение, отличное от общепринятого, как тот же Канье Уэст, смешиваются с грязью. И это довольно забавно – наблюдать, как разъяренная толпа линчевателей с факелами и вилами перекинула свое внимание со всевозможных меньшинств на тех, кто в это меньшинство не входит. В 16-м веке шельмовали ведьм, в 21-м – «проблемных» артистов.

Помимо абстрактного общественного недовольства это может вылиться во вполне себе конкретные меры. Два бывших сотрудника Facebook рассказали изданию Gizmodo, что редакторы раздела Trending News (топ самых обсуждаемых материалов) могли влиять на наполнение раздела. В частности, они систематически убирали новости республиканских медиа о консервативных политиках. А завтра рептилоид Цукерберг может дать разнарядку, что этот вот артист – слишком «проблемный», и перестанет показывать посты с его именем в вашей ленте. И теперь расскажите мне, чем такая тирания толерантности отличается от любой другой: и там и там прилизанная картинка с улыбающимися лицами, которая к реальности не имеет совершенно никакого отношения. Не нравятся фильмы прямолинейного режиссера или альбомы артиста-самодура? Не смотрите, не слушайте, вы даже вправе призывать свою паству закрыть глаза и уши. Но запрещать что-либо только потому, что кинолента недостаточно политкорректна и задевает чьи-то чувства, которые и аршином-то не измерить, – это уже перебор.

В толерантности и политкорректности нет ничего плохого, пока они не превращаются в идеологию – в кувалду, которая лупит по зубам и выступает как инструмент цензуры. Да, цензура в искусстве нужна. Но это должна быть самоцензура художника, внутренний голос, а не внешний, который из-за плеча говорит ему: «Давайте-ка сгладим здесь, вот это уберем, а это заменим». А иначе получается уже не искусство, а пропаганда, дешевая агитка. И совершенно неважно, что будет рекламировать эта агитка – туалеты для трансгендеров и легальную травку или же ржавые скрепки и святую воду.

«Искренне и истинно только искусство». Правда в том, что если ты будешь учтивым, объективным и корректным, то ты будешь выдавать лишь постное дерьмо. Сглаживать углы, пытаться обтекать те или иные темы, чтобы, не дай бог, кого не обидеть – это значит лукавить в диалоге со своим зрителем, слушателем или читателем. Это значит идти на компромисс, из-за которого теряется зерно любого искреннего творчества – самовыражение. Искусство и творчество не обязаны быть понятными и корректными. И если поэт, писатель или публицист упомянул в своем тексте слово «пидор», значит, там должно стоять именно слово «пидор», а не «гей», «гомосексуал» или еще какая-нибудь срань.

05.07.18

Я вошёл арку, откуда лился белый свет: издалека, во тьме двора, она казалась гораздо более сияющей. За ней открылось жёлтое небо, в котором огромные, исполинские бетонные колонны держали узел, сплетение транспортных виадуков. Над одной дорогой висела другая, спустив щупальца съездов к земле. А перед ними лежала третья: узкая улица, что отделяла бурлящее шоссе от жилых домов. Особенно осторожным нужно быть творцам, что выбирают для работы такой опасный материал, как текст: удивительно, сколько ненависти, истерик и проблем возникает из-за слов. Причем, подчас сказанных совершенно незнакомым нам человеком.

Новый век дал нам возможность мгновенно высекать свои мысли практически везде, но не поменял наше отношение к слову: многие до сих пор искренне верят, что брошенная неосторожным свайпом фраза может ударить так же больно, как и шлакоблок. Горюя по такой ценной свободе слова, мы одновременно творим из этих самых слов культ: отливаем буквы в бетоне, делаем их тяжеловесными и неповоротливыми. А фразы, что громоздятся из этих блоков, становятся монументальными мегалитами, но никак не «просто словами». Так может быть главный враг свободы слова – это мы сами?

Тяжесть слова

О том, почему свободе слова нет места в России. Пока что.

Пиздеть, как известно – не мешки ворочать. Особенно сегодня, когда наши извилины ежесекундно омываются тёплыми волнами беспроводного интернета. Достаточно нажать лишь пару виртуальных клавиш, и ваше ценнейшее мнение разлетится по всей земле, создавая рябь на поверхности мирового инфоокеана. В особо прогрессивных странах вас даже не будут бить за это камнями и сжигать на костре! Этим то мы и пользуемся, каждый день изрыгая тысячи слов в соцсетях и мессенджерах. Слов стало слишком много, отчего они просто обесценились. Мы стали проще относиться к тому, что вылетает как из нашего, так и из чужого рта: стендапы становятся фривольнее, новости лживее, а обещания ненадежнее. Словоблудие и медиапроституция блогеров уже не вызывают ни удивления, ни возмущения, ведь «это просто слова». Подчас эти самые слова становятся легче воздуха, ведь от них остается лишь пустая оболочка: для некоторых признаться в любви или дать обет всё равно, что выкурить сигарету. И вроде бы такая инфляция слова – процесс печальный, однако, как говорится, «поверьте, здесь не всё так однозначно».