Милдред так резко протянула их Кларе, что чудом не порезала ей руку.

– Проверьте вы. – Едва взглянув на склянки, Клара передала их Хиллу.

- Боже праведный! Хлористый кальций! – прочел тот с содроганием. –Pea 7 с хлористым кальцием вызывает моментальную остановку сердца!

- Что и произошло, – глухо подтвердил Роджер.

- Этого не может быть! – взвизгнула Милдред, выхватывая из рук Хилла злополучные ампулы. Тупо уставилась на них. – Да я же лично перед операцией перебрала все медикаменты. Хлористый кальций лежит у меня в третьем ряду, втoрая ячейка слева. Вот здесь! – Она извлекла из указанной ячейки ампулу и изменившимся голосом прочитала: – Хлористый натрий...

Последовала долгая пауза. Милдред стояла белая, как кафельные стены операционной. Потом лицо ее покрылось багровыми пятнами.

- Ампулу подложили! Их поменяли местами! – убежденно заявила она. – И это мог сделать только один человек... мисс Клара! Кто другой мог знать наперед, что она пожелает прибегнуть именно к этому препарату. Мне с самого начала казалось ее поведение подозрительным.

У брызжущей ненавистью Милдред не было прямых улик против Клары. А следовательно она не могла доказать ее виновность.

При желании Кларе ничего не стоило разделаться со своей злобной противницей, напомнив ей, что не прикасалась к шприцу, что инъекцию Милдред делала собственноручно, что прямая обязанность хирургической сестры тщательно проверять препараты, прежде чем вводить их больному, а не доверяться своей памяти.

Но для Клары сейчас существовала лишь одна реальность, потрясшая ее, ошеломившая, обескуражившая: Гроссе мертв! Его больше не существует.

До самого последнего момента трагической развязки она не могла бы с уверенностью ответить себе на вопрос: желала ли она его смерти? Она не знала этого наверняка, когда длинными бессонными ночами вынашивала свои коварные замыслы. Не знала наверняка и тогда, когда меняла местами ампулы на хирургической тележке. Она не желала ему смерти даже когда услышала свой собственный голос, твердо произнесший: "Введите раствор". Даже сейчас она все еще сомневалась, надеясь на чудо, не веря, что он мог вот так просто, без борьбы, взять и умереть. Гроссе бессмертен. Убить его невозможно. Он окружен черным нимбом неприкосновенности.

До самого последнего момента она была убеждена, что вмешаются некие таинственные силы и не позволят свершиться задуманному. Когда рукой Милдред она вводила смертоносное лекарство, ей казалось, что вот сейчас его глаза откроются, он поднимется во весь рост, опутанный проводами и шлангами, с распоротым кровоточащим нутром, но несокрушимый в своем могуществе. И, подобно мощному грозовому разряду, его взгляд покарает ее, испепелив тут же, на месте.

Но ничего сверхестественного не произошло. Гроссе тихо испустил дух. И земля не разверзлась под нею. И не рухнула громада двуликой клиники, как замок в старой сказке про поверженного злого волшебника.

А коли так, что могут сделать ей эти жалкие двуногие кроты, эта сторожевая дворняжка Милдред.

- Мисс Клара, объясните, что все это значит, – услышала она голос доктора Хилла.

Клара нехотя оторвала взгляд от Гроссе и с вызовом посмотрела на враждебно подступавших коллег.

- Во-первых, – очень медленно заговорила она, – не мисс Клара, а миссис Гроссе.

- Тем более.

- Уж не решили ли вы, что, завладев его фамилией, обрели права и на его жизнь? – В голосе старого Батлера слышалась не только издевка, но и угроза.

- Это вы здесь человеческой жизнью распоряжаетесь, как своей собственностью. Мне глубоко противна вся ваша шайка убийц и это омерзительное логово. Я не задумываясь уничтожила бы его вместе с вами.