Хотя интернета ещё не существует, но шило в мешке не утаишь, и информация о том, что происходит у Руфины и ее партнеров, изустно передаваемая по цепочке через вторые-третьи-четвертые руки, доходит до меня.
Сразу после нашего расставания Руфина нашла сразу двух новых партнеров из технарей, чтобы вели уроки за 10 % доли в бизнесе каждому. Один из них, парень лет 20, до эмиграции проучился один семестр в Одесском педе. Нет, не стал он живой легендой, не оправдал юный одессит надежд кавказской бизнес-вумен.
Круглых идиотов на свете не так много. Когда тебя обучает профессии человек, который сам по этой профессии не работает, но с гордостью говорит: «Миша об этом говорит так», – и далее цитирует записанный на моём уроке конспект, мало кто из студентов в таком случае почувствует себя комфортно. Полярнику, который злоупотреблял на уроках ссылками в мой адрес, запретили это делать. Руфина думает, что это я плету козни у нее за спиной и настраиваю против неё общественность. Но мне не до того. Да и возможностей таких нет, при всем желании.
У нас с Руфиной было человек 60–70 выпускников. У них есть близкие друзья и родственники, – это уже несколько сотен человек. Не спрячешься от них и ничего не утаишь. Достаточно одного осведомленного человека, чтобы через неделю все три группы начали в кулуарах обсуждать, что тут не обошлось без кидалова. Деморализующих факторов полно: практика нулевая (не около нуля, а чистый ноль), с трудоустройством ситуация аналогичная.
Даже когда Руфине звонили рекрутеры (а она имела с пяток таких звонков), то она не отправляла резюме тех студентов, которые учились в Сан-Франциско. Логика понятна: в Са-Франциско у неё всего треть в бизнесе, и выкинуть могут в любой момент. Так какой смысл надрываться? То есть Руфина в очередной раз кидает и студентов, и своих новых партнеров. Это же не у них двое несчастных детей, которых надо кормить, а у неё!
В понимании бизнесменов от пиццы и велфера процесс трудоустройства сводится к тому, чтобы просто от балды вписать в резюме лет пять опыта. Дальше ты рассылаешь резюме, от собеседования к собеседованию набираешься опыта, и в какой-то момент тебя наймут на работу.
Не хочу сказать, что такая модель совсем не работает. Но чтобы в ней всё сработало, абсолютно необходимы два условиях, которые не были соблюдены:
Человек с таким резюме должен быть от природы очень способным и гибким, а это может успешно делать один человек из 10–20.
Это можно делать только в одиночку, не группой, и тем более, не толпой.
Пока я работал в «Таймере» и частенько давал references (рекомендации) практикантам, мне довелось задружиться с большим количеством рекрутеров. Многих я знал раньше по собственному поиску работы. Часто возникали откровенные разговоры. И сразу несколько рекрутеров мне сказали, что 80 % резюме соискателей на вакансию тестировщика – это резюме русских. А на тот момент это были только наши с Руфиной выпускники, других тогда ещё не было. Конечно, рынок за год вырос, но не настолько, чтобы можно было незаметно удесятерить количество русских тестировщиков.
Как-то, за полгода до описываемых событий, произошла у меня такая беседа со знакомым рекрутером:
– Майкл, а почему у всех русских резюме похожи?
Мне даже обидно стало: а я-то сижу, стараюсь их разнообразить!
– Так-то они хороши сами по себе («Ну, то-то!»), но как будто одним человеком написаны.
Отвечаю:
– Понимаешь, Билли, у нас в СССР резюме не было. Там только Employment Application заполняют. Мы приезжаем в США без резюме. А тут есть один сервис, где нам всем за 50 долларов составляют резюме.
– И тебе, Майкл, тоже там сделали?
(«Вот, блин!»)
– Конечно, самое первое сделали там. А дальше я уже сам обновляю.
И вот теперь эти самые резюме из файлов, оставшихся у Руфины, копируются и размножаются полуграмотными «бизнесменами», рассылаются методом ковровых бомбардировок по рекрутерам и компаниям, и весь рынок ими изгажен.