Во-первых, не забудем, что Америка отделена от всего мира двумя огромными океанами и события «где-то еще» не очень затрагивают американцев напрямую. В этом они схожи, например, с жителями Австралии, однако самодостаточность Америки гораздо выше, тогда как австралийцам все-таки надо принимать в расчет ситуацию в их регионе в целом. Во-вторых, у США очень мало соседей и отношения с ними не вызывают особых тревог и осложнений. В-третьих, нельзя забывать, что американцы изначально создавали свою страну как прямой протест, вызов, отказ от опыта, образа жизни и политических традиций тех стран, откуда они переезжали на американский континент.

Вся история формирования Соединенных Штатов, особенно на первом этапе, была максимально направлена на то, чтобы не повторить неудачный, как считали переселенцы, опыт европейских стран, которые они покинули. В значительной степени это удалось: все основополагающие американские документы основаны на тезисе неприемлемости опыта стран Старого Света. Американские переселенцы уезжали в Америку — добровольно или вынужденно — без ностальгии по прежним местам обитания и по тому, как все было устроено на исторической родине. Они стремились стать своими на новом месте и забыть прошлую жизнь насовсем как можно скорее, ибо подавляющее большинство из них испытывали в ней те или иные притеснения или лишения. Конечно, среди американцев были и преступники, которых намеренно ссылали на недавно открытый континент, откуда не было возврата. Но они тем более не испытывали ностальгических чувств к своей родине, выкинувшей их умирать на чужбину. Так или иначе, практически все американцы, возводя новое государство, руководствовались простым принципом: сделать не так, как на прежней родине, то есть по-другому. Не так, как создавались и строились традиционные (в первую очередь европейские) страны, а прямо наоборот.

Америка рождалась как страна яркого политического авангарда, отказа от старого мира, от прежней жизни. В этом смысле ее путь — конечно, в других реалиях и под другими знаменами — повторил СССР после революции 1917 года. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног» — это был лозунг американцев еще в XVIII веке, и они до сих пор его как бы отряхивают. Мало кто задумывается над тем, что Соединенные Штаты Америки, по сути, являются страной рукотворной. Этим они тоже, кстати, напоминают Советский Союз, который создавался по идеологическим и политическим лекалам. Конечно, у США были совсем другие, собственные и оригинальные лекала, но это не меняет сути. Когда российские революционеры пели русскую «Рабочую Марсельезу», которая, кстати, стала государственным гимном Временного правительства в 1917 году, они вряд ли задумывались, что за полтора века до этого примерно такие же песни уже распевали американские переселенцы и организаторы нового государства на огромном континенте за океаном. Одним словом, «И настанет година свободы: сгинет ложь, сгинет зло навсегда. И сольются в одно все народы в вольном царстве святого труда».

Энтузиазм американских переселенцев и первопроходцев отчетливо зафиксирован в документах того времени, художественных произведениях, мемуарах. Люди, создавшие два главных документа Соединенных Штатов — Декларацию независимости и Конституцию, — были выходцами из поколения так называемой европейской Семилетней войны, в которую были вовлечены практически все государства Старого Света. Она началась в 1754 году, разделив Европу на сторонников Франции и сторонников Англии. Английские аристократы смотрели на американское ополчение как на сборище ничтожеств, что было абсолютно неприемлемо для таких людей, как Джордж Вашингтон и современные ему колонисты. Эта война настроила их против британцев. Мало кто знает, что 8 из 56 человек, подписавших Декларацию независимости от Великобритании, были британцами — по двое из Англии, Ирландии и Шотландии и по одному из Уэльса и Северной Ирландии. Англоязычные люди в Новом Свете начали понимать, что они — не англичане, а Америка — исключительное, особое место. Стало ясно, что британская модель общества не будет принята Америкой. Почти все отцы-основатели родились в период между 1720 и 1740 годами, и становление США сделалось для них главным жизненным ориентиром. В 1720 году в американских поселениях жили чуть больше 450 тысяч европейцев. В 1740 году их число увеличилось почти до миллиона, а к 1776 году — моменту основания государства — их было уже два с половиной миллиона человек. Это была численность такой влиятельной в то время европейской страны, как Португалия. Эти люди были уже американцами, осознававшими, что от британцев их отделяет политическая и культурная пропасть.

До сих пор американцы весьма скептически относятся к опыту других стран и народов, не доверяя им. Они считают, что их собственный опыт и исторический путь более эффективны и гармоничны. Именно это подразумевают нынешние граждане США, заявляя, что их страна — исключительная. Америка такая же исключительная страна, какой в свое время был Советский Союз. Любой авангард исключителен по определению. Внутренняя подоплека этой исключительности заключалась в том, что Америка создавалась — опять же в отличие от современных ей европейских монархий — не сверху вниз, а снизу вверх. Переселенцы приезжали в пустынные, никем не заселенные места, где не существовало никаких законов и порядка, государственных учреждений и властей, границ и традиций. На огромной территории жили разрозненные индейские племена, непрерывно воевавшие между собой и не стремившиеся к оседлой жизни. Они легко перемещались с места на место, имея очень условное понимание «своей земли», которую не надо обустраивать и засевать, на которой не надо что-то выращивать, строить дома и дороги. Всем этим они практически не занимались.

Поэтому индейские племена легко соглашались на обмен своей земли на побрякушки, предлагаемые пришельцами, быстро раскусившими менталитет местного населения. Каждая сторона думала, что она перехитрила другую. Переселенцы на полученных землях строили поселения, а индейцы налетали на них, грабили, разрушали все, что могли, и исчезали в прериях. Конечно, будущее было за переселенцами — благодаря стрелковому оружию. Индейцев беспощадно уничтожали, брали в рабство, загоняли в резервации. Сегодня все это принято назвать геноцидом коренного населения, но тогда не было ни такого слова, ни самого понятия. Было лишь освоение новых земель первопроходцами, на сторону которых регулярно становились то те, то другие индейские племена. Отчасти это напоминало освоение Латинской Америки конкистадорами или, скажем, Сибири Ермаком Тимофеевичем. Откровенно говоря, долгая череда временных союзов, попыток сотрудничества, войн и противостояний между индейскими племенами, ненавидевшими друг друга, на территории Северной Америки создала благоприятную почву для того, чтобы пришельцы из Европы постепенно разбили и вытеснили их всех. Это очень сложный, запутанный период истории, который не стоит вульгаризировать и упрощать, как частенько делалось в популярной российской литературе.

Как бы там ни было, но американцы постепенно одержали военную победу над британцами, разгромили и прогнали французов, одолели мощные силы мексиканцев на юге, сломили все (или почти все) индейские племена и сумели создать единое государство, которое только однажды за весь период своей истории оказалось в ситуации гражданской войны, когда это единство, казалось, восстановить было невозможно. Но и тут американцы смогли восстановить целостность нации и территории, быстро начав создавать экономические основы своей страны. Всего через 35 лет после окончания Гражданской войны, когда Юг страны еще практически лежал в руинах, Америка добилась того, что на ее долю приходилась половина мирового промышленного производства.

Помимо внешнеполитических успехов, граждане нового государства кропотливо добивались поставленных целей в локальных масштабах. Американцы первого поколения старательно заселяли новые земли, и каждый из них на своей территории делался полноценным хозяином и единственной легитимной властью. Он был сам себе шериф и демократ, законодатель и избиратель, верховный суд и профсоюз. Винчестер был его конституцией, «Смит и Вессон» — исполнительной властью. Американская страсть к оружию, сохраняющаяся и по сей день, — прямое наследие тех времен. В Америку много десятилетий отовсюду прибывали самые разные люди, в том числе и настоящие преступники. Попадая в новые условия, они первое время долго разбирались между собой, определяя правила своего общежития. В неизбежных конфликтах сформировался важнейший закон выживания: если у тебя есть оружие, ты можешь устанавливать собственные правила. Сколько земли ты смог защитить от соседей или вражеских набегов, столько у тебя и будет в собственности на более позднем этапе.

Мало-помалу, пройдя через множество кровопролитных конфликтов, в том числе и с индейцами, соседи начинали понимать пользу взаимных договоренностей по поводу границ, совместной охраны имущества от набегов чужаков и т. д. На эту тему сняты десятки фильмов. Первые поселенцы сами занимали земли, огораживали свои участки, строили себе дома. В основном они занимались земледелием: надо было кормить себя и свои семьи. Ни правительства, ни единой церкви как общественного института не существовало. Огромное количество всевозможных контрактов и сделок было основано в тот период исключительно на взаимном доверии: поскольку ни полиции, ни суда в современном понимании тоже не было, договаривающиеся опирались только на собственное честное слово или на авторитет тех членов общества, которые являлись неформальными судьями в разрешении споров и тяжб. Кстати, традиция неформальных судей — медиаторов — существует в Америке до сих пор, о чем я уже упоминал.

В локальных сообществах постепенно складывалось что-то похожее на законы. С нарушителями этих законов боролись собственными силами сообществ. Правда, долгое время чуть ли не в каждом населенном пункте действовали свои законы и правила, не признававшиеся жителями соседних поселений. Внутри поселка организовывалось дежурство по охране границ, наблюдению за детьми и скотом. Со временем появились «постоянные» ковбои-пастухи и профессионально следящие за порядком шерифы. Культурно-административный центр каждого поселения формировали три обязательные точки: салун, который нередко дополнялся лавкой по продаже самых необходимых товаров, церковь и примитивная тюрьма, частенько служившая постоялым двором.

Со временем из первоначального хаоса начали вырисовываться очертания государства. По мере освоения нового континента разнообразным поселениям и мелким фермерским городкам приходилось все больше согласовывать между собой свои правила и нормы поведения. Стали создаваться законы, которые распространялись на большие территории. Следовательно, возникали более крупные сообщества, связанные едиными правилами, действовавшими на единой территории. Но общая тенденция оставалась неизменной: договоренность о правилах, становившихся законами, осуществлялась не сверху, а снизу. Верха долгое время просто-напросто не было. Получается, с самого начала для простого американца государство было делом рук его самого и его ближайших товарищей, а не каких-то далеких вождей, царей или законодателей. И до сих пор американцы воспринимают свое государство как нечто рукотворное, свою собственность, нечто принадлежавшее их предкам, а теперь принадлежащее им самим. Государство передано им по наследству в прямом смысле этого слова. Данный факт укрепляет американцев в осознании своей исключительности и уникальности.

Кстати, с тех самых времен в США существует традиция сохранять в местных законодательствах старые юридические нормы, как бы странно они ни выглядели в наши дни. Американцы очень не любят отменять уже существующие законы. Они готовы их дорабатывать, обвешивать поправками, исправлять, обновлять и модернизировать, но чаще всего просто сохранять в своем своде законов. Пусть даже тот или иной закон не используется уже несколькими поколениями — для американцев он является памятью о том, «откуда есть пошла американская земля», об их предках, живших именно здесь, в этой конкретной местности. Таково еще одно проявление местного колоритного патриотизма. К тому же структура правовой системы страны позволяет местной власти принимать законы, которые имеют действие только на очень ограниченном пространстве.

Например, на Гавайях запрещено носить монеты в ушах. В 1900 году, когда эти острова стали частью США, было решено уничтожить гавайские монеты — и в ответ люди стали носить их в качестве украшений в ушах. Сегодня, впрочем, это является отличительным знаком местных торговцев наркотиками. В Льюисе — одном из городов штата Делавэр — нельзя носить штаны, плотно обтягивающие талию и бедра, а в штате Алабама запрещается носить мороженое в заднем кармане брюк. Говорят, что жулики когда-то именно такой хитростью приманивали и уводили лошадей. В штате Техас запрещено рисовать краской на чужих коровах и делать детям странные прически, ибо это было прерогативой местных молодежных банд, а в штате Висконсин вся еда должна подаваться с сыром — так местные законодатели когда-то решили поддержать свою знаменитую молочную промышленность. В городе Нью-Йорк нельзя запускать в воздух надувные шарики, зато женщинам там можно ходить по улицам топлес, а совсем рядом — в Род-Айленде — вне закона не только эта вольность, но даже любая прозрачная одежда. В некоторых городах штата Канзас запрещено подавать алкогольные напитки в чашках. Так в свое время власти боролись с нарушителями сухого закона, имитирующими невинное чаепитие. Штат Невада является единственным штатом в США, где законодательно в барах и ресторанах запрещено делать «ерша», то есть смешивать крепкий алкоголь с пивом. Зато в штате Миннесота выпивохам — полное раздолье. Тут состояние, что называется, «в дрова» не является нарушением никаких законов и полиция не может привлечь вас за нарушение общественного порядка. В той же Неваде по закону нельзя играть в бинго (или в лото, как эту игру называют в России) больше десяти часов подряд. В Огайо нельзя спаивать рыб, а в Оклахоме — надкусывать чужой сэндвич или гамбургер.

Встречаются и более замысловатые законы. Так, в городе Литл-Рок, штат Арканзас (кстати, родина Билла Клинтона), нельзя подавать звуковые сигналы там, где после девяти часов вечера продаются холодные напитки или фастфуд. Более того, там же законодательно запрещено неправильно произносить название штата. А неправильно — это именно так, как его называют в России, то есть со звуком «с» на конце слова. В том же штате мужу разрешено два раза в месяц бить жену, а в Алабаме даже имеется легальное ограничение на толщину палки, которой это можно делать: не толще большого пальца на руке мужа. В ряде городов того же штата, кстати, запрещено использовать любое конфетти. На Аляске лоси не имеют права передвигаться по тротуарам. В штате Нью-Хэмпшир закон запрещает пикники на кладбищах, в Аризоне нельзя плеваться в публичных местах, а в городе Чико в Калифорнии, например, нельзя производить, хранить и использовать ядерные бомбы. В штате Нью-Мексико по закону национальный гимн США может исполняться только полностью — с начала до конца. То есть раз уж начали петь — прерываться нельзя. В Коннектикуте маринованные огурцы считаются разрешенными для продажи только в том случае, если при падении на пол они отскакивают от него, как мячики. Сравнительно недавно — в 1948 году — город Покателло в штате Айдахо принял закон, по которому в городе категорически запрещено не улыбаться. За исключением периода сильных морозов. Этот город стал настоящей «столицей улыбок США» и получил немалую выгоду от такого пиара. Данный список можно продолжать почти бесконечно.

Во второй половине XX века традиционная система начала ломаться буквально на глазах: Америка превратилась в сверхдержаву, распространяющую свое влияние на большую часть мира, — и, соответственно, большая часть мира стала распространять свое влияние на Америку. Чем сильнее Америка глобализировала мир, тем сильнее мир глобализировал Америку. По результатам переписи 2013 года (последняя на данный момент перепись проводилась в 2020 году, но ее результаты еще полностью не обработаны), 20–21 % семей в США говорят дома не на английском языке. 13 % американцев являлись на момент переписи уроженцами других стран, а 30 % — детьми уроженцев других стран, а значит, носителями другой культуры и других традиций. Многие иммигрировали в Америку из стран, где уровень доверия к власти был изначально невысок: им приходилось приспосабливаться, скрывать, что они думают на самом деле, какие религиозные принципы исповедуют. Попав в Штаты, они не избавились от этих привычек и в большинстве случаев продолжили вести себя в рамках традиций своих прежних стран. Поэтому уровень недоверия и друг к другу, и к правительству, и к государственным структурам стал в последние десятилетия в США неуклонно расти, причем не только у новых иммигрантов, но и среди самих американцев, которые все более скептически начали относиться к своим политическим институтам и процедурам.