— Ты сама решаешь, что у нас уместно, а что нет, — наконец, произнес Нел. — В плане нарядов точно. Лин, я…

— Давай не будем возобновлять этот разговор сейчас, — невежливо перебила амаинта принцесса. — Я хочу еще пообщаться с дедом. Он вряд ли будет ждать, пока мы выясним все наши… недоразумения.

Глаза Равенеля потемнели еще больше. Амаир точно не хотел откладывать разговор. А Лин совсем не желала ругаться. Вновь. И внизу ждали гости. Еще меньше хотелось, чтобы кому-то из них пришлось подниматься, чтобы поторопить.

— Так зачем мне платье? — снова попыталась перевести беседу в безопасное русло девушка.

Она шагнула в комнату и прикрыла за собой дверь. Раздеваться при Равенеле и других амаирах все еще было неловко, но принцесса буквально заставила себя заняться пуговками на рубашке.

— У тебя сегодня официальный визит в двиртийскую империю, — ответил трехипостасный, наблюдая за движениями ее пальцев. — Куда и зачем, расскажет император. Он разочаруется, если это сделаю я.

Лин замерла, пытаясь до конца осознать то, что услышала. Потом недоверчиво повторила вслух, опасаясь, что в очередной раз поняла что-то не так:

— Ты отпускаешь меня с дедом? Но утром…

Утром они были категорически против, все трое. Что-то поменялось? Она им чем-то мешает? Произойдет что-то плохое, и принцессу хотят спрятать?

— Щит частично сломан. Я знаю, что ты не планировала сбежать. Сейчас. Утром еще не знал, — искренне ответил амаир.

А Шарлинта почему-то обиделась. Она и сама не могла толком сказать, на что именно. Вот и кому нужна эта его честность? Принцесса скинула рубашку и занялась брюками. Так можно было больше не смотреть на амаира. Она не могла возразить, что никогда не задумывалась о побеге. Потому что размышляла о таком варианте, и признала его бессмысленным. Но слышать подобное от Нела все равно было неприятно.

Старший амаир приготовил платье, но о рубашке, нижних юбках и туфельках даже не подумал. Все-таки роль горничной — это явно не его.

— Можно было просто спросить, — ответила все же девушка, направляясь к гардеробной в одной короткой рубашке и чулках.

Равенель проводил ее нечитаемым взглядом. Но чего в нем точно не было — это равнодушия. Почему-то это радовало и дарило робкую надежду.

— Я пытался.

Его голос вновь стал спокойным и холодным. Голос главы дома, привыкшего отдавать приказы. И лицо соввершенно непроницаемое. Только глаза живые. Рубашку и чулки под его взглядом Шарлинта менять не решилась. Наоборот, как можно быстрее натянула нижнюю юбку, надежно скрывшую его ноги несколько слоями материи. Ощущение было такое, как будто она безрассудно дергает опасного зверя за усы.

Выбранное платье оказалось с подвохом. Длинный ряд мелких жемчужин на спине, заменяющих пуговицы, принцесса вряд ли смогла застегнуть самостоятельно. Интересно, амаир осознанно выбрал именно этот наряд? Шарлинта закрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь вернуть то состояние покоя, что чувствовала сразу после разговора с королевой.

— Я помогу.

Голос прозвучал совсем рядом. Равенель перекинул ее растрепавшуюся косу на плечо и не спеша начал застегивать платье.

— Я могу повидаться с сестрой? — спросила принцесса, пытаясь заполнить повисшую тишину и отвлечься от его бережных прикосновений.