И мы решили, что Куоппала покинет группу после фестиваля Tuska, а заменит его Латвала. Роопе предложил свою кандидатуру сразу же, как только узнал о произошедшем, и это был легкий и вполне естественный выбор. Я уже играл с ним в Sinergy, и мне, как старому фанату группы Stone, было действительно в радость взять его в свою группу.

И еще немаловажным фактором стало то, что его знал весь коллектив. Роопе познакомился с остальными ребятами, когда был гитарным техником на нескольких наших концертах в Финляндии. Так что все сразу оказались на одной волне. Окончательное решение принимал я, но мне было важно убедиться, что никакие отрицательные эмоции никому не омрачат работу.

Рассматривались и другие варианты. Мы были уже близки к тому, чтобы взять в группу одного парня из Норвегии, но в итоге он поджал хвост. Это был Кай… уже не помню его фамилию [Нергор]. Этот чувак одно время играл в группе под названием Griffin, которая в части одного из туров выступала на разогреве вместе с Sinergy. Вот тогда-то мы и познакомились. Адово крутой музыкант, и мы с ним много лет были хорошими друзьями. Кай подходил нам по своей натуре, но Bodom оказались ему не по зубам, так что он сам принял решение уйти. И в каком-то смысле это хорошо, потому что Кай был немного непредсказуемым. А в то время сюрпризов нам и так хватало.

Латвала очень удачно вписался в команду и прекрасно сошелся с нами по менталитету. Он не боялся работы, усердно репетировал, а также больше всего на свете любил музыку и живые выступления. Как и вечеринки. В этом наши взгляды всегда совпадали. Роопе был старше нас почти на десять лет, но всё еще молод душой. Разница в возрасте вообще не была помехой.

И, по крайней мере поначалу, он совсем не возражал из-за того, что песни Children of Bodom всегда сочинял и буду сочинять я. Уровень техники Роопе и его мастерство вдохновили меня на сочинение таких музыкальных рисунков для «стрелы», которые Куоппала, скорее всего, не освоил бы. Так что в итоге все это дерьмо обернулось для нас довольно хорошим положением дел.

В любом случае, как музыканты они были совершенно разными. Когда я показывал какой-нибудь рифф Але, он довольно быстро заучивал его и затем играл одинаково снова и снова. Конечно, вначале Роопе пришлось чертовски усердно работать над разучиванием наших песен, но позже выяснилось, что он схватывает всё почти так же быстро.

А со временем у него появилось желание чаще что-то менять и добавлять свои собственные фишки. Иногда это срабатывало, иногда – нет. Во время одного более позднего тура мы заметили, что коллектив Waltari явно стал очень популярен в определенных районах Германии, а где-то в Чехии они даже поднялась до статуса суперзвезд. И Роопе, который когда-то играл в этой группе, привлекал к себе много внимания.

В итоге всё разделилось таким образом, что в туре в поддержку альбома Hate Crew Deathroll Куоппала и Латвала отыграли равное количество концертов. После нашего турне с Dimmu Borgir интерес к нашей группе в США неуклонно рос, и в какой-то момент нам сказали, что теперь стоило бы сосредоточиться на работе именно там. И мы доверились советам: почти весь 2004 год провели в Северной Америке. До самого конца. Только летом мы, конечно же, выступали на основных фестивалях здесь, в Европе, как и всегда.

После выхода альбома Follow the Reaper в системе звукозаписыващющих лейблов многое изменилось, особенно в США. Потому что международный гигант в индустрии развлечений Universal Music Group выкупили Spinefarm Records и захотели самостоятельно заниматься нашим продвижением и продажами. Nuclear Blast в этом плане оказались вне игры.

С нашей точки зрения, у Spinefarm всё было вполне неплохо с коммерцией в определенных регионах, но далеко не везде. На некоторых территориях в этом отношении была настоящая катастрофа. В паре филиалов сотрудникам было наплевать на такой стиль музыки, так что мы совершенно осиротели. Я думаю, даже у Nightwish происходило примерно то же самое, хотя с точки зрения коммерческого потенциала между их и нашей музыкой была большая разница.

Из-за смены звукозаписывающей фирмы мы, например, потеряли связь с очень хорошими ребятами, которые активно помогали нам в Швеции и в Германии. То есть, последствия отдавались эхом даже в Европе, которая вообще-то с самого начала была для нас благоприятной территорией. В некоторых странах вообще не наблюдалось ни рекламы нового альбома, ни освещения его в СМИ.

В то время интернет не был таким сильным маркетинговым инструментом, как сейчас, поэтому нас действительно спасла лишь потихоньку формирующаяся преданная фан-база. Народ по каким-то своим каналам, из уст в уста узнавал о том, что вышел наш альбом Hate Crew Deathroll, и это было единственным продвижением. Без них мы бы остались с пустыми руками и нам бы пришел полный пиздец.

Сразу после закрытия офиса Nuclear Blast в США мы фиктивно перебрались в фирму Century Media. Однако ничего не изменилось в том смысле, что при слиянии к ним перешли и наши старые партнеры из Nuclear Blast. К счастью, на этом этапе нам оказывали достаточно много поддержки, что, как я уже понял позднее, было чертовски важно.

Печально, но эта история закончилась не очень красиво, потому что к нашему следующему альбому Nuclear Blast снова неожиданно открыли офис в США. И мы должны были опять переходить к ним, даже если хотели остаться в Century.

Также с толку сбивала путаница из-за компании Fontana International, принадлежавшей Universal. Казалось, что существует множество отдельных дочерних предприятий одной большой фирмы, и все они каким-то образом оказались связаны с нами. Черт ногу сломит.

В еще более дерьмовом положении оказался один парень, который уже долгое время действительно сильно помогал нам. Джорджу Валле из-за этих слияний фирм пришлось перескакивать из компании в компанию, и после последнего раскола он остался на другом берегу, отдельно от нас. Это было действительно несправедливо, потому что этот чувак продвигал Children of Bodom в Северной Америке и время от времени даже вкладывал деньги из собственного кошелька. Но мы, конечно, никак не могли повлиять на случившееся с ним.

В Японии для Universal была благоприятная обстановка, и они уверенно держали хватку на протяжении всего процесса выхода альбома, даже посреди такого хаоса. С самого начала и до конца с нами работал один и тот же парень, которому действительно нравилась наша группа, и он адово вкладывался в нас.

С выходом альбома Hate Crew Deathroll у нас появился первый менеджер – Джеральд Уилкс. Мы встретились, когда COB подписывали концертное соглашение с фирмой Continental Concerts & Management, которую он и основал. Эта компания также пыталась работать в направлении США и Германии, но вскоре стало очевидно, что мы нуждаемся в своих людях на тех территориях. И благодаря денежной сделке у нас на той стороне появился свой хороший человек.

Чуть ли не первой реакцией Пола Конроя стало то, что он начал стучать кулаками по столу, пытаясь донести до нас, что Европу нужно на время оставить в покое. И я прекрасно понимал его логику. Это может прозвучать надменно, но там дела у нас шли действительно хорошо. Лишь новый этап казался немного неустоявшимся, но по причинам, совершенно не зависящим от группы.

Особенно на начальных этапах Германия была очень важна для нас, потому что в конце 1990-х годов международная метал-сцена с ее экстремальной музыкой была совершенно иного масштаба, чем сейчас. Я также заметил, что в то время депрессивный и унылый гранж, казалось, по всему миру истреблял каждую группу, которая хотя бы отдаленно интересовалась высокой техникой игры или, по крайней мере, гитарными соло, но в Германии всё было совсем иначе. Вот почему в этой стране дела у нас шли настолько хорошо.