Города Эфиопии появились на морских и сухопутных торговых путях, начиная с VI–V вв. до н. э., причем значение некоторых из этих путей возросло накануне аксумского периода.
Саба, Адулис, Авалит — главные порты предаксумской и аксумской Эфиопии — возникли на пересечении морских и сухопутных торговых трасс. Морской путь из портов Египта и Палестины по Красному морю к выходу в Индийский океан был освоен еще в незапамятные времена. От Баб-эль-Мандебского пролива он продолжался на восток двумя ответвлениями: вдоль африканского берега до мыса Гвардафуй и вдоль аравийского берега в Индию и Южный Иран. В начале I в. до н. э. продолжительность плавания по первому из этих путей была сокращена во много раз, так как средиземноморские капитаны научились пользоваться муссонами для плавания в открытом океане. Ко II в. до н. э. оба океанских пути, ответвлявшихся от красноморского, были далеко продолжены на юг и восток — до Занзибара и Северного Вьетнама. Красноморское побережье Эфиопии оказалось в непосредственной близости от важнейших морских путей. В то же время оно было выгодно расположено и в отношении континентальных торговых путей.
Возможно, к первоначальному возвышению Адулиса имела какое-то отношение птолемеевская колонизация (в III в. до н. э.); в начале VI в. н. э. Козьма Индикоплов нашел в Адулисе греческую надпись, составленную от имени Птолемея IV (222–205 гг. до н. э.) кем-то из его подданных[541].
Плиний считал основателями Адулиса беглых египетских рабов; возможно, сыграла роль народная этимология имени Аδουλις (δουλος). Во времена Плиния, т. е. к середине I в. н. э., Адулис был «величайшим рынком, троглодитов и эфиопов» и вел значительную торговлю[542].
Клавдий Птолемей знал Адулис и довольно правильно (с обычной для южных пунктов сшибкой) определил его положение с помощью системы координат[543]. Псевдо-Арриан именует Адулис «довольно большой, деревней» (χωμη), но вместе с тем показывает его растущее значение в морской и сухопутной торговле. С этого времени расцвет Адулиса связывается с расцветом Аксумского царства. Отсюда начинался еще один широтный путь от Красного моря к долине Нила. Из Адулиса он вел к городу Колоэ (Кохайто); по свидетельству Псевдо-Арриана, этот отрезок пути занимал три дня. Следующий отрезок, от Колоэ до Аксума, занимал пять дней, всего от Адулиса до Аксума путь составлял восемь дневных переходов[544]. Столько же времени занимал этот путь в начале XX в. Прокопий Кесарийский и Фотий, по Ноннссу, дают большие цифры; по словам первого из них, путь из Адулиса в Аксум продолжался 12 дней[545], по словам второго — даже 15[546]. Очевидно, это ошибка.
Матара и Еха, выросшие в предаксумский период, были промежуточными станциями на пути из Адулиса и Колоэ в Аксум.
Из Аксума караванный путь в долину Нила шел на запад, к берегам Такказе, далее по правому берегу реки до брода Кемальке. Этой дорогой двигались войска Эзаны на покорение Нубии. У брода Кемальке они переправились через Такказе-Атбару и продолжая путь на запад, очевидно, по левому берегу Атбары, вышли к Нилу (Сида). Отсюда аксумские отряды разошлись вверх и вниз по Нилу.
Еще южнее широтный путь начинался, очевидно, у Авалита. Параллельно ему шли расположенные далее к югу пути от портов Индийского океана: Дейры, Опопы, Малао, Рапты; сведения о них сохранились у Птолемея, Псевдо-Арриана и Козьмы Индикоплова.
Насколько многочисленны широтные караванные пути, настолько же малочисленны меридиональные, которым приходилось конкурировать с морским и нильским путями. Известна, в сущности, лишь одна сухопутная трасса, пересекавшая всю Нубийскую пустыню и Эфиопию с севера на юг, между Красным морем и Нилом.
О северном отрезке этого пути определенно говорит Адулисская надпись: «Я сделал безопасным путь от местностей моего царства до Египта»[547]. И Козьма Индикоплов, и Прокопий Кесарийский знают сухой путь от Элефантины до Аксума в дневных переходах. Согласно Козьме, он занимает 30 переходов[548], согласно Прокопию, — 30 «для легкого (т. е. хорошего) ходока»[549]. По «Мученичеству Арефы», этим путем византийское правительство хотело отправить в Эфиопию войска на соединение с аксумитами[550], но отказалось от своего намерения. Этот путь приобрел большое значение в средние века[551]. Однако его роль в аксумский период не следует преувеличивать. Согласно «Периплу», даже товары из египетской Фиваиды (стекло и вино) доставлялись в Эфиопию морем[552]. Для эфиопской торговли он имел второстепенное или даже третьестепенное значение по сравнению с морским и нильским путями.
По-видимому, уже в то время существовало северо-западное ответвление меридионального пути, из района Донголы через оазисы Селима, Куфра и Джало к берегам Средиземного моря; конечным пунктом этой дороги на севере была Киренаика, на юге — Эфиопское нагорье. Разобранное выше послание Синезия, очевидно, упоминает торговую колонию аксумитов в оазисе Джало.
От Аксума на юг меридиональный путь также разветвлялся: главная дорога вела через Атагау и Семьен к озеру Цана и далее в Сасу.
По Козьме Индикоплову, путь из Аксума в Сасу составлял 50 дневных переходов[553] — число весьма приблизительное. Другое ответвление меридионального пути вело из Аксума на юг, в Шоа и далее вдоль Великой сбросовой впадины. Еще одно ответвление этого пути вело в области Африканского Рога.
Таким образом, Аксум являлся узлом ряда караванных путей. Это определяло его положение как важного центра транзитной торговли. Торговое значение Аксума подчеркивается не только посещением его римско-византийскими купцами, но и коммерческими интересами аксумских царей. К югу от Аксума, в глубинных районах Африки, не было больших торговых городов. Одно это свидетельствует о том, что Аксум извлекал главные выгоды из торговли по караванным путям, проходившим через аксумские владения. К сожалению, археологическое исследование городов Аксумского царства еще не позволяет сравнить их значение (в отдельные ограниченные отрезки времени). Во многом приходится полагаться на скудные, часто неясные и ненадежные сведения письменных источников. Псевдо-Арриан знает Колоэ гораздо лучше Аксума главным образом благодаря большей близости Колоэ к Адулису, где он сам побывал. Все же в представлении Псевдо-Арриана Колоэ имеет большее торговое значение, чем «метрополия» Аксум. В VI в. Ноннос называл Аксум «величайшим городом и как бы столицей всей Эфиопии»[554]. В это время Аксум занимал гораздо большую площадь, чем любой другой эфиопский город. Колоэ сильно отставал от него и с трудом выдерживал конкуренцию столицы в транзитной торговле. Судя по раскопкам, Токонда, Матара, Еха, Манабийт были в аксумский период небольшими городками, еще меньшими, чем Колоэ.
Трудно оценить роль эфиопских городов во внутренней, или местной, торговле, о которой почти ничего не известно. Адулис и Колоэ имели преимущество перед Аксумом в естественно возникавшем обмене между скотоводами пустынных равнин и горными земледельцами, так как оба города находились на границе между теми и другими. У Адулиса было еще одно преимущество перед Аксумом и Колоэ — приморское положение.
Однако выгод его не следует преувеличивать. Город был расположен не у самого моря и не на самом кратчайшем расстоянии между морем и Нагорьем. В этом отношении предаксумская Саба и поздняя Массауа были расположены гораздо выгоднее Адулиса. Удобное географическое положение создавало возможность превращения Адулиса в значительный торговый город; однако эта возможность стала действительностью не в силу географических, а в силу исторических, экономических и политических причин. Экономические причины — рост торговли на караванных путях через Колоэ и Аксум, для которых Адулис был ближайшим выходом к морю. Политические причины вызывали искусственные меры государственной власти. Однако, для того чтобы Адулис стал превращаться в крупный торговый центр, он должен был предварительно конституироваться как значительный населенный пункт и центр местной торговли.
Первоначально Адулис, вероятно, выделился из других прибрежных селений как центр небольшого складывающегося государства. По-видимому, здесь сосредоточилась небольшая местная торговля.
Однако торговый расцвет Адулиса был бы невозможен, если бы внутри страны транзитная торговля не начала концентрироваться на путях, проходящих через Аксум и Колоэ.
С образованием Аксумского царства Адулис стал под особое покровительство аксумских царей, превративших город в «официально установленный рынок»[555]. Несомненно, таким путем аксумские цари стремились поставить внешнюю торговлю Эфиопии под свой контроль. Адулис должен был платить феодальной данью за свое подчинение аксумским царям, но выгоды, извлекаемые Адулисом из подчинения Аксуму, были достаточно велики. Город рос, все больше сосредоточивая торговлю в своих стенах за счет хиреющих соседних рынков. И чем шире распространялась власть Аксума, чем строже выполнялась воля аксумского царя, тем больше богател Адулис. Сначала он возвышался за счет эфиопских портов, сперва близлежащих, потом более отдаленных, а затем — портов Южной Аравии, куда аксумиты совершали походы и куда аксумская монархия распространяла свою власть. Наконец, от конкуренции Адулиса начали страдать сомалийские порты. К V–VI вв. их названия исчезают из торгово-географических описаний; наоборот, Адулис становится крупнейшим морским центром, остановочным пунктом для кораблей, следующих в Индию, Цейлон, Азанию.
Руины Адулиса занимают большую площадь, сравнимую лишь с площадью самого Аксума. В Адулисе обнаружены остатки трех поселений, последовательно сменявших друг друга: сравнительно небольшого дохристианского