В раннем средневековье полюдье существовало в периферийных странах Европы: в Киевской Руси, Норвегии, Ирландии. В Африке оно было известно еще в новое время, например, у йоруба Западной Нигерии и Дагомеи. В Северо-Восточной Африке полюдье сохранялось до XVI–XVII вв. Омар Дунка, первый сеннарский султан (1504–1533), лично собирал дань. Точно так же собирали дань современные Омару эфиопские негусы. Здесь обычно вассальные князья и наместники доставляли дань в определенные пункты, через которые следовал негус, объезжая свои владения. Только император Галавдевос (Клавдий, 1508–1540) «оставил обычай своих отцов переходить с места на место всю жизнь до часа успокоения непреходящего и для успения вечного»[472].

Когда же появился в Эфиопии этот обычай? Существовал ли он еще в аксумский период? Об этом свидетельствуют эфиопские легенды, рассказывающие о падении Аксумского царства. В «Б"эла Нагаштат» («Богатство царей») говорится о десяти поколениях царей Аксума, которые после падения Аксумского царства «скитались из области в область, скрываясь в пещерах и расселинах скал»[473]. Если образ царя, скрывающегося в пустыне, связан с ритуалом его избрания на престол[474] и волшебными сказками, то представление о постоянно странствующем царе, возможно, связано с обычаем полюдья. Наконец, легенда об одном из «чудес» Яреда прямо говорит, что цари позднего Аксума ходили в полюдье. Царь Дегнайзан (Дегна-Жан в тексте «Списков царей») «управлял Эфиопией силою божией и обходил ее из конца в конец»[475].

Именно в таких выражениях и в такой связи эфиопские источники позднего средневековья говорят о полюдье. Можно подумать, что это не более чем анахронизм, что автор «чудес» Яреда спроецировал современную ему действительность (конец XIV–XV вв.) в аксумский период. Однако одна из ранних надписей царя Эзаны[476], по-видимому, описывает полюдье этого царя.

Аксумский царь в сопровождении вооруженной дружины идет по стране, собирая дары или дань, возобновляя свою власть над племенами («и он вышел в поход, чтобы возобновить свое царство») и кормя в дороге свою дружину («на каждой стоянке, куда он приходил, он добывал продовольствие у врага своей страны»). В другой надписи Эзана говорит, что в стране Ангабо на встречу с ним прибыл царь народа Агуэзат, который «принес дары»[477].

Характерно, что многие племена вносили дань не на своей, а на соседней территории; подобная практика существовала и в средние века; средневековые цари совершали обход своих владений, и подвластные им правители выходили их встречать в определенные пункты, лежащие на пути следования царя.

Как говорит приведенная надпись, большинство племен подчинилось без вооруженного сопротивления. Лишь племя МТТ уплатило дань после сражения с аксумитами. Даже племена далекого Семьена и Валкайита внесли дань без боя. Это было бы совершенно невероятно, если бы Эзана являлся для них простым завоевателем. Очевидно, все эти племена, кроме МТТ, признавали за ним право на получение дани. Стереотипное выражение «он дал им законы, и они подчинялись» не означает, что эти «законы» (или обязательства) они приняли впервые; сама надпись говорит, что Эзана лишь восстанавливал свою власть над перечисленными в надписи племенами. Одним из главных обязательств покоренных племен было признание права аксумского царя на получение даров, когда он в качестве почетного гостя пребывал на территории племени. Для того чтобы в полной мере использовать это право, царь должен был регулярно отправляться в полюдье. Так, право на подарки и угощение, связанное с обычаем гостеприимства, принимало феодальное содержание и превращалось в примитивное данничество.

Очевидно, остатком такого данничества была повинность «дерго» (или «дурго»), которая сохранялась в Эфиопии в течение всего средневековья и нового времени, вплоть до начала XX в. Дань дерго преподносилась местными жителями проезжающим через их земли монарху с его свитой, царским войскам, эфиопским и иностранным послам, чиновникам и, вообще, всем лицам, которым император, князь или их наместники предоставили право на получение дерго. Дерго состояло из готовой пищи, например лепешек, масла, соусов и напитков, из живности и съестных припасов. Иногда это дополнялось одеждой, серебряными деньгами, вьючными животными.

Можно предположить, что и дары (gd), которые получал Эзана, почти не отличались от позднейшего дерго. Вероятно, большую часть их составляло продовольствие как в виде приготовленной пищи, так и в виде припасов и живности. В надписи (строчки 18–20) сказано, что Эзана получал продовольствие на тех территориях, через которые он проходил. Это дерго доставлялось в несколько приемов. Сначала жители, встречая аксумского царя при его вступлении в их область, доставляли дерго ежедневно (до тех пор, пока царь находился на их территории). Затем, по требованию аксумского царя, они должны были доставлять продовольствие на несколько дней вперед, особенно когда царь выступал в поход за пределы вассальных земель. Кроме того, на встречу с аксумским царем («царем царей») прибывал их собственный царь, а иногда, вероятно, и царь соседнего вассального государства, неся более ценные подарки: золото, слоновую кость, предметы ремесел, пригоняя скот. Вряд ли размеры такого подарка всегда были точно определены, но дар не мог быть слишком скудным, дабы не разгневать «царя царей». Всегда или только в отдельных случаях аксумский царь требовал также вьючных животных, носильщиков и проводников. Так, надпись Эзаны о карательной экспедиции против геэзов говорит, что царь получил в стране Атагау «верблюдов и вьючных животных (ослов и мулов?), и мужчин и женщин (в качестве носильщиков?), и продовольствие на двадцать дней»[478].

Из этого примера видно, что дерго могло быть очень велико, особенно в случае военных походов Аксума. Но и обычно царь отправлялся в полюдье в сопровождении нескольких сот или даже тысячи человек. В приведенной надписи Эзана «кормил четыре свои армии». Возможно, подвластные Аксуму племена должны были снабжать продовольствием не только самого царя и сопровождающее его войско, но и царских представителей, отправляющихся от его имени в полюдье, например его братьев, а также всякую группу лиц, посланных царем: послов, торговые караваны, переселяемые племена и сопровождающие их отряды аксумитов, иностранных послов, едущих в сопровождении аксумских должностных лиц.

В приведенной выше надписи рассказывается, как Эзана милостиво обошелся с племенами метын; приняв их дары, он дал им «продовольствие для мужчин и женщин» (очевидно, метын пришли в полном составе, с женами и детьми, как это делалось в подобных случаях позднее). Именно это имеет в виду надпись, говоря, что «пришли народы метын все». Невероятно предположение, что это продовольствие Эзана приказал выдать из царских складов, которых не могло быть на территории вассальных царств, к тому же до возобновления полюдья снова отложившихся от Аксума. В таком случае он накормил метын из дерго, принесенного ему накануне, может быть, самими же метын.

Возможно также, Эзана приказал снабжать метын дерго по дороге, до их возвращения домой. Поэтому рассказ о милостивом обращении с метын имел в виду не столько щедрость Эзаны, которая ему недорого стоила, сколько его власть над племенами: по одному слову царя они снабжают продовольствием население целой области!

Именно это хотел сказать Эзана, приказав составить на двух языках тремя алфавитами надпись о переселении бега[479]. Они переселялись в сопровождении аксумских войск, в полном составе, с крупным и мелким скотом (точно сосчитанным в надписи). Переход в Аксум занял четыре месяца. После этого их отправили дальше, в область Матлия (вероятно, современный Бегемедер, т. е. страна бега).

Надпись, очень короткая сама по себе, настойчиво подчеркивает, что в пути бега постоянно снабжались пищей. Когда они отправились в путь, их снабдили «мясом и хлебом (или живностью и зерном) для еды, а пивом, и вином, и водой для питья — всем, согласно их числу». В дороге «они получали ежедневно 22 000 пшеничных хлебов и вино в течение четырех месяцев, пока их приводили» в Аксум, — по 5 хлебов на человека. В Аксуме их снова снабдили пищей и одеждой; когда они двинулись в страну Матлия, царь повелел «снова давать им пищу». Можно сказать, что сообщение об аккуратной доставке дерго занимает основное место в греческом тексте надписи. Вероятно, в самом Аксуме бега получили продовольствие из царских запасов, но в пути им его, несомненно, поставляло местное население, главным образом подвластные Аксуму племена. Всего переселилось 440 человек бега; вместе с сопровождающими их аксумскими войсками в Матлию двигалось до 5 тыс. человек. Содержание такой массы людей ложилось непосильным бременем на плечи населения. Так как размер дерго не был строго определенным, оно могло порой поглощать и прибавочный и необходимый продукт. Полюдье было обременительно и для дружины царя. Обход Северной Эфиопии полюдьем занимал никак не меньше двух — двух с половиной месяцев; поэтому сопровождавшие царя лица надолго отрывались от дома.

Дань из Южной Аравии, по крайней мере, при Сумайфа"Ашва" и Абрехе аксумиты получали в централизованном порядке: ее посылали правители Хымьяра. Однако, по-видимому, и здесь аксумские цари при случае не отказывались от полюдья.

В источниках описывающих действия аксумских царей в Йемене, есть намеки на полюдье. Так, в «Житии святого Григентия» царь Элесбоам (Элла-Асбеха) странствует по городам Хымьяра и освящает церкви. Везде, куда он прибывает, население привлекают к строительным работам, т. е. к трудовой повинности[480]. Только ли из одного благочестия Элла-Асбеха совершал объезд городов? Или же он заодно собирал дань? «Книга хымьяритов» так же говорит о том, что эфиопский царь объезжал города Хымьяра[481]. Вероятнее всего, что и здесь имело место полюдье.

Новый материал о полюдье дает надпись из Сафра[482], которую, по данным палеографии, можно датировать началом IV в. Надпись, содержащая текст четырех законов ("hgg), говорит о каком-то эфиопском царе, который посещает общину и останавливается лагерем (если издатель надписи Древес правильно истолковывает термины и смысл строк 2–3, 5–6, 23–24 текста «А» данной надписи). Текст «А», по моему мнению, уточняет размеры дерго, предоставляемого царю (который прямо не назван) и его людям (sbt): «Вот что будет дано им, если они станут лагерем» (zyhbm "mr "qm mqrt). В первый день люди царя получат превосходную (?) овцу (bg" zgb); ее можно заменить неягнившейся (или бесплодной?) овцой и медом или же коровой и мукой. Сверх того, люди царя получат пшеничный хлеб. На второй день, очевидно, им также полагается животное и хлеб (выдача второго дня в надписи не указана). В третий день пребывания на территории общины царь получает нетелившуюся (или бесплодную?) корову и 1 габата[483] медового вина, теджа (ms). Если же царь останется в лагере дольше, его люди получат 1 кунна[484] масла и муку. Кроме того, им приносят пиво. Точно так же их снабжают в пятый, шестой день и далее. Срок пребывания царя на территории общины и численность его свиты законом не ограничены.

Интересно, что дерго осмысливается как доля царя в жертвенных трапезах. Это связано с сакральными функциями эфиопских царей. Возможно, полюдье рассматривалось как обязанность царя посещать земли общин для поддержания их плодородия. За эту «магическую услугу» царь получал право на участие в жертвенной трапезе. Впоследствии цари начали широко использовать эти жертвоприношения (вероятно, в период пахоты) для кормления своей дружины. Кроме продовольствия цари начали требовать одежд и денег. Общины подчинялись не только вооруженной силе царя, но и боясь лишить свои земли плодородия.

О царе какого ранга говорит надпись из Сафра? Вряд ли это был верховный правитель Аксумского царства, которым в то время являлся Эзана или, может быть, его отец Элла-Амида. Если бы это было так, его назвали бы «царем Аксума» или «царем царей»; да и дары, которые он получал в полюдье, были слишком уж незначительны. Очевидно, надпись говорит о царе одной из областей Аксумского царства, подчиненных Аксуму. Следовательно, и эти цари обходили свои земли полюдьем, и для них полюдье было одним из главных способов отчуждения ренты-налога.

Хотя законы из Сафра относятся к полюдью местного царя, они проливают свет и на полюдье царя Аксума, которое отличалось от первого главным образом в количественном отношении.

Право вождей и жрецов на подношения общинников. Надпись из Сафра знакомит нас не только с полюдьем царя и приноcимыми ему дарами, но и с правом царя и жреца на получение доли при жертвоприношении.