Совет вельмож. Как отмечалось выше, избрание аксумского царя происходило в присутствии совета старейшин или совета вельмож. Многие данные заставляют предполагать, что не только в раннем Аксуме, но и в эпоху расцвета Аксумского царства совет вельмож был влиятельным органом власти.

Когда Элла-Асбеха занял Хымьяр, в стране установилось двойное управление. Наряду с туземной администрацией и властью хымьяритского царя, которая, вероятно, распространялась лишь на южноаравийское население, появилась аксумская администрация. Есть данные, что во главе ее до узурпации власти Абрехой стоял совет вельмож, которые являлись предводителями колонистов. «Книга хымьяритов» упоминает «знатных абиссинцев», оставленных аксумским царем[618] при хымьяритском царе, «чтобы защищать его от врагов». Они фигурируют как некое целое, хотя и не названы «советом знатных». Подробнее совет вельмож описывает «Житие святого Григентия». В столице Хымьяра, Зафаре, царь Элесбоам (Элла-Асбеха) «созвал всех своих мегистанов и сатрапов[619], которые составили собрание под председательством святейшего» (епископа Григентия)[620]. Собрание вельмож возглавляет епископ Григентий лишь потому, что нагаши находился вне Хымьяра или собирался его покинуть. В противном случае совет должен был заседать под председательством царя.

В одной из надписей Эзаны сообщается о том, что» во время похода были собраны царем на совет «цари армий» (),[621] Литтман предложил видеть в них правителей отдельных провинций; некоторые из правителей носили (в средневековой и новой Абиссинии) титул «негус» ()[622]. Допускает он и другое предположение: так как среди названий аксумских армий встречаются названия родов (Stammesnamen), то предводители их, возможно, были царями или вождями племен[623]. Самое выражение он переводит как Fursten der Truppen (князья армий).

Вполне вероятно, что древние аксумиты сохранили деление не только на роды и подразделения родов, но и на племена и что вожди этих племен назывались царями (). Но нет достаточных оснований отождествлять этих предполагаемых царей с царями армии Эзаны. В то же время среди названий армий нет названий вассальных царств, или «провинций», как их называет Литтман. Поэтому речь может идти лишь о царях племен или общин собственно Аксума.

В походе цари войск, очевидно, составляли совет при царе Аксума или его представителе — верховном военачальнике. Недаром в надписи Алхана Нахфана II говорится о его сношениях с Гедарой и «вождями экспедиционного корпуса абиссинцев»[624]. По-видимому, это те же цари армий, которые, как и при Эзане, собирались на заседание совета.

Совет аксумских военачальников и вельмож за пределами Эфиопии мог быть лишь копией совета в самом Аксуме. О его существовании знали византийские дипломаты, посещавшие Аксумское царство. Иначе непонятно, почему совет при аксумском царе упоминает Иоанн Малала, описывая прием византийского посла в Аксуме. Аксумский царь стоял в огромной колеснице, украшенной золотом и запряженной четырьмя слонами. Его окружали вооруженные копьями и щитами советники и свита, совет. Членов совета, стоящих вокруг царя, Малала отличает от архонтов, которые ездили в колесницах[625]. В составе посольства в Александрию аксумский царь направил «двух своих советников» (или «сенаторов» — συγκλη — τικος)[626]. Ранняя мусульманская традиция, записанная авторами VIII в. и сохраненная у ат-Табари, сообщает, что курейшиты в начале VII в. отправили в Эфиопию посольство с подарками «нагаши и его патрициям ()»[627]; впрочем, нагаши Аксума, окруженный патрициями, подозрительно похож на византийского императора Ираклия в тех же источниках. К сожалению, в аксумских надписях не содержится никаких упоминаний ни о совете вельмож, ни о придворных должностях, которые могли быть привилегией членов совета. Об этом говорят кроме иностранных источников только поздние легенды о царях Аксума, записанные в средневековых эфиопских книгах.

Летописец императора Баэда-Марйама рассказывает, что, когда император находился в Аксуме, ему показали особый камень, на котором древние цари восседали в совете вельмож. Второй такой же камень был предназначен для митрополита. 12 законоведов, потомков древней аксумской знати, располагались на 12 камнях справа и слева от царя и митрополита. «Были там и другие камни», — замечает летописец[628]. В 1520 г. португалец Алвариш видел в Аксуме «12 каменных кресел», так же хорошо сделанных из камня, как если бы из дерева; они были для «12 судей первосвященника Иоанна»[629]. Имеются в виду каменные троны Аксума, подробно исследованные Даниэлем Кренкером. Ему также был показан «камень, на котором сидел епископ» и пр.[630] Однако нас интересует самое предание, изображающее аксумского царя окруженным советом старейшин. Возможно, оно относится к временам, предшествующим расцвету Аксума.

Другое предание содержит «Кебра Нагашт». Согласно этому сочинению, библейский царь Соломон послал в Эфиопию своего сына, от эфиопской царицы. Вместе с ним он отправил первородных сыновей своего народа, которые и стали основателями Аксумского царства. Здесь они заняли то же положение, что их отцы в Израиле. При аксумском царе был учрежден совет вельмож. В «Кебра Нагашт» описано заседание совета, выступления его членов, складчина, которую они устроили на приобретение табота, причем каждый внес по 10 двойных драхм, и было собрано всего 140 двойных драхм. Отсюда можно заключить, что в совете вельмож состояло не 12, а 14 членов. Впрочем, перечисляя всех членов совета, «Кебра Нагашт» упоминает 18 человек, не считая царя[631]. Из 18 названий должностей по меньшей мере 9 явно иноземного или эфиопского средневекового происхождения, но две должности, хадани и сахафе-лахм, вероятно, сохранились от аксумского периода. Со временем хадани узурпировал власть, превратив царя в почитаемую, но безвольную фигуру[632].

Возможно, среди первых по списку членов совета вельмож скрыты еще две старинные должности: афа-негуш и акабе-хег. Афа-негуш — значит буквально «уста царя». Впервые он упоминается при Зара-Якобе I, но мог существовать и ранее. В «Кебра Нагашт» об архидиаконе Элмейасе [2] говорится, что стал он «устами бога» и «блюстителем закона» (акабе-хег), т. е. «блюстителем Сейона» («ковчега завета»), и «устами царя» (афа-негуш). Элмейас и первосвященник Азарйас [1] были ближайшими советниками царя Эбна-Хакима (иначе Давида, или Менелика I). Без их совета он ничего не предпринимал. В то же время они являлись посредниками между царем и его подданными[633]. Эти два вельможи, а также «все сильные Израиля» (члены совета вельмож) были «подобны не слугам, а отцу и учителю» аксумского царя[634].

Конечно, церковники — авторы «Кебра Нагашт» — постарались представить двух влиятельнейших вельмож Аксума верховными церковнослужителями. Но, для того чтобы объяснить их влияние, потребовалось по крайней мере одного из них наделить должностями афа-негуша и акабе-хега. Возможно, авторы «Кебра Нагашт» просто заменили священнослужителями двух других членов совета вельмож, именно двух первых, наиболее влиятельных и связанных с наиболее древней традицией. Вероятно, акабе-хег и афа-негуш существовали при аксумских царях и были членами совета вельмож.

Несомненна связь титула «акабе-хег» с термином, которым обозначались другие члены совета вельмож — «ба"ала-хег» (законоведы). Память о высоком положении, которое занимал акабе-хег в Аксумском царстве, сохранялась в средние века. В синаксарном «Житии аббы Салямы» о Фрументии сказано, что он был акабе-хегом Аксума, ближайшим советником и помощником царя[635]. Может быть, в память об аксумском акабе-хеге Зара-Якоб необычайно возвысил хайкского акабе-са"ата, который, должно быть, считался его преемником. При этом служба акабе-са"ата при священном царе носила ритуальный характер[636]. Может быть, в этом отразились предания о порядках аксумского периода, которые Зара-Якоб старался возродить. Но, какие ритуальные функции выполнял акабе-хег, определить невозможно; не исключено, что в качестве ритуального должностного лица акабе-хег просто смешивается с афа-негушем.

Должность афа-негуша не случайно слита в одном лице с должностью акабе-хега. Если акабе-хег (блюститель закона) был связан с судебными функциями царя, то афа-негуш в позднем средневековье превратился в верховного судью; в начале XX в., когда в Эфиопии был официально учрежден кабинет министров, афа-негуш стал министром юстиции, вернее, был приравнен к министру юстиции современных правительств. Но в древнейший период он выполнял чисто ритуальные функции при царе, «устами» которого являлся. По-видимому, афа-негуш был «лингвистом», через посредство которого священный царь Аксума обращался к другим лицам. Недаром Азарйас и Элмейас в «Кебра Нагашт» являются посредниками между царем, который живет в строгом уединении, и его подданными. Вероятно, аксумский царь не мог обращаться прямо к собеседнику, минуя своего «лингвиста» — афа-негуша. Впоследствии такой «лингвист» появился при князе (макуаннене) Тигре (основной территории Аксумского царства) и при небура-эде Аксума (настоятеле Аксумского храма). Оба они в большей или меньшей степени претендовали на власть древних аксумских царей и соперничали с первыми соломонидами (царями шоанской «Соломоновой» династии).

Что представлял из себя аксумский совет вельмож? B предании о 12 «законоведах», которые вместе с аксумским царем заседают на камнях под вековым деревом, это собрание рисуется древним советом старейшин, глав знатнейших родов Аксума. В «Кебра Нагашт» — это совет феодальных вельмож, занимающих придворные должности. Так называемая «Кебра Нагашт озера Звайи»[637] представляет собой дальнейшее вырождение легенды.

В документах VI в. встречаются два титула эфиопских военачальников. Предводителя аксумитов в Зафаре в 518 г. звали В"В"WТ[638]; это слова языка геэз  (отец отцов). Абреха именует себя в надписях (на сабейском языке) Rmhys Zbymn (последнее слово имеет вариант Zybmn и др.)[639]. Древес истолковывает его как «Копье Правой Руки»[640], что далеко не бесспорно. Остается неизвестным, каково было значение этих титулов и какую роль играли их носители в аксумском совете вельмож.

По-видимому, наряду с советом старейшин или советом вельмож, в Аксуме существовал еще один орган коллективной власти — народное собрание. Вероятно, оно представляло собой сходку свободных аксумитов — воинов. К подобному предположению приводит анализ состава и организации аксумского войска.

Войско. В трех надписях аксумского царя Эзаны (IV в.) упоминаются военные отряды (sarwe, мн. число sarawit) Аксумского царства: Сабарат, Сера, Дамуа, Дакуэн, Лакен, Хара, Метын, Махаза, Фальха, Хален. Современные переводчики надписей называют эти отряды армиями или корпусами (Литтман — Тruрре, Тruрреn)[641], Бадж — army, armies[642], Конти-Россини — Serue corpi di milizia[643], Каммерер — la colonne, les colonnes[644]; Доресс — les troupes[645] и т. д.). Подробный анализ даже тех немногих сведений, которые сохранились об этих армиях, позволяет не только понять их действительный характер, но и выявить многие черты общественного строя Аксума. Что же представляли собой аксумские армии?

Среди названий этих отрядов не встречаются имена подвластных Аксуму народов и стран, кроме сомнительного случая с армией Метын (см. ниже). Очевидно, армии царя Эзаны представляли собой войско собственно Аксума, без его внешних владений. Возможно, что в некоторых случаях аксумское войско сопровождали вспомогательные отряды подвластных племен. Царь, надпись которого скопировал Козьма Индикоплов, говорит, что он «приказал народам Рαυσων и Σωλατε охранять морские берега»[646], однако, перечисляя покорённые народы и наложенные на них повинности, он ни разу не говорит, что они обязались помогать ему в походах. В самом начале надписи он заявляет: «Повелев ближайшим к моему царству народам сохранять мир, я храбро повел войну и покорил в битвах следующие народы…»[647]. Среди покоренных народов оказываются даже геэзы, агаме и ауа — племена современной Тигре. Следовательно, и ближайшие к его царству народы жили в непосредственной близости от Аксума. И даже они не должны были участвовать в аксумских походах, а лишь «сохранять мир» во время военных действий. В сражениях с сабеями в Тихаме участвовали и абиссинцы, и подвластные им местные племена, а также бега[648]. В Марибской надписи Абрехи упоминаются его войска, «абиссинские и хымьяритские»[649]. Правда, речь идет об эфиопах, поселившихся в Аравии, а не о собственно аксумитах; однако бега должны были отправиться в Аравию по приказу аксумского царя.

Автор «Мученичества Арефы» утверждает, что Элла-Асбеха приказал выступить в поход против хымьяритов не только собственным войскам, но и подвластным ему «эфиопам-варварам»; однако трудности пути к морскому берегу через безводные пустыни и горные перевалы погубили большинство из них[650]. Следует учесть, что поход 525 г., как и войны конца II — начала III в., был одним из крупнейших предприятий Аксума; обычно в походах аксумских царей участвовали, вероятно, лишь собственно аксумские войска.

Если сравнить предполагаемую численность народа аксумитов с численностью вооруженных сил Аксума, то окажется, что аксумское войско представляло собой ополчение всех полноправных общинников, достигнувших известного возраста. Как и всякое ополчение, оно должно было строиться по территориальному признаку. Очевидно, названия армий Эзаны соответствуют названиям территориальных единиц, на которые делилась аксумская область (без подвластных Аксуму самоуправляющихся областей).

Были попытки найти перевод названиям армий и этническим прозвищам царей (см. ниже), но все они мало убедительны. Галеви пытался объяснить прозвище Эзаны «бе"эсе хален» как «филэллин». Конти-Россини пытался объяснить прозвище «би"си (бе"эсе) димэлэ» от арабского корня ; он переводит его как «примиритель», «миротворец»[651]. В примечаниях к новому переводу аксумских надписей Литтман предлагает перевод слов «войско Дакен» (Тruppe Daken) как «войско слона»; это обозначение он сравнивает с хаусанским словом giwa (слон, которым назывался ударный отряд, отряд царских телохранителей)[652]. Перевод слова «Дакен» (или Дакуэн) как «слон» натянут. Непонятно, почему на монетах слова «бе"эсе дакен», «бе"эсе хален» и «бе"эсе димэлэ», будучи написаны греческими буквами, остались без переводов на греческий. К тому же названия остальных армий и этнические прозвища непереводимы. Доресс предполагает, что армии представляли собой ополчения больших племен[653]. Это не противоречит нашему взгляду, хотя и звучит неточно.