— Про Епифана и секту ихнюю поганую знаю, наслышан. А вот ты не похож на деревенского, — покачал головой Софроний.

— А я и не деревенский, — ответил я, — мы с гастролями там были, и Епифан с моими коллегами воевать начал. А мы с Настасьей к вам ушли.

— Не хорошо товарищей бросать, — обличительно вздохнул отшельник.

— Он не бросал! — вступилась за меня Настасья, — его Епифан в подвале держал. А я ночью выпустила его. Вот и пришлось сразу к вам уходить.

— Голодные небось? — спросил Софроний и улыбнулся. От его глаз разбежались морщинки. Вообще от очень располагал и сразу мне понравился.

Мы, не сговариваясь, кивнули. Хоть продукты я и захватил, но на улице была такая погодка, что о еде мы даже и не думали — хотелось поскорей укрыться от вероятной погони и согреться у огня.

— Садитесь к столу, — проявил гостеприимство Софроний, — а ты, женщина глянь, что там в печи есть, Марфа приходила, настряпала. И мне насыпай тоже.

Мы сбросили мокрые тулупчики. Я сел на лавку, а Настасья шустро бросилась накрывать на стол. Когда она уже заканчивала, я вытащил из торбы экспроприированную из подвала колбасу и сало.

— Мы тоже к вам не с пустыми руками.

— Чудно! — одобрил Софроний, — колбасу я люблю.

Настасья шустро накрыла стол, Софроний прочитал молитву, и мы сели за еду. Кроме колбасы и сала, на столе оказалась вполне себе вкусная рассыпчатая каша, щедро зажаренная луком. И топленое молоко в крынке.

— А ты, отрок, обо мне откуда узнал и зачем пришел? — спросил Софроний, когда с едой было покончено.

— Я от отца Демьяна, — я покосился на Настасью и замолчал.

— Ясно, — кивнул отшельник и сказал, глядя на Настасью, — ты женщина, приберись тут. Посуду будешь мыть — вода вон в том углу, за занавеской. И ночвы там же. А мы с отроком к ручью сходим, воды принесём.

По лицу Настасьи было видно, что ей очень любопытно услышать мой рассказ, но перечить суровому отшельнику она не посмела.

Я же поёжился, представив, что опять придётся выходить на холод и сырость. Мой тулуп и всё остальное ещё не просохли.

— Так что там с отцом Демьяном? — сразу же спросил Софроний, как только мы вышли наружу, взяли вёдра и начали спускаться к ручью.

Я кратко рассказал ему о судьбе его друга, затем ещё более кратко поведал о своих «приключениях».

— И как ты их видишь? — спросил отшельник и поставил свои вёдра на землю.

— Как обычно, — развёл руками я, одно ведро поставил на землю, а вторым зачерпнул из ручья воду, — души появляются в виде призраков, с зеленоватым свечением. Хотя свечение бывает разным, в зависимости от того, злая душа или нет.