Книги

Агитбригада 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, в детстве, — ответила девушка, — мамка ходила к Софронию, нужно было с Ильки перепуг выкачать. Наши ворожки не смогли. А как раз батя опять запил, так она меня с собой взяла, чтобы я помогала торбу с подарками нести.

Мы спустились к обширному болоту. Вдали, за болотом и полями, виднелось небольшое село. Доносился еле ощутимый запах дыма из печей, изредка слышался лай собак и крик петухов.

Болото мы обошли по широкой дуге (и то я один раз чуть не провалился, хорошо успел за осинку ухватиться). Кстати, Настасья чувствовала себя вполне нормально — прыгала козой по кочкам и даже сапоги не намочила.

— Во-о-он там! — обрадованно показала рукой Настасья, когда мы обошли болото, прошли небольшой участок леса и вышли на пригорок.

Внизу была довольно широкая долинка, явно ледникового происхождения, которая упиралась в невысокий скалистый массив. Справа от долинки текла не то речушка, не то ручей, весело подпрыгивая на камнях.

Ну что ж, место довольно живописное, Софроний устроился вполне себе неплохо.

Мы спустились, прошли всю долинку вдоль, и Настасья резко завернула куда-то в расщелину промеж двух скалистых холмов.

— Здесь, — сказала она и первая вошла в пещеру, которая была совершенно не видна постороннему человеку.

Я с удивлением осмотрелся. Когда отец Демьян впервые упомянул об отшельнике, я представлял худого измождённого человека с заросшей бородой и длинными грязными волосами, у которого только единственное рубище, ну и, может, ещё какая-то шкура. И что он всё время сидит в грязной холодной пещере и молится. Изредка ест какие-то корешки и ягоды.

То, что я увидел, перевернуло все мои представления об отшельничестве. Во-первых, Софроний оказался нестарым ещё человеком примерно слегка за пятьдесят. Его чистые волосы волнистые были аккуратно расчесаны на пробор и перехвачены по лбу тесьмой. Светлая полотняная рубаха, мягкий тулупчик и мягкие сапоги ручной выделки. Клянусь, там даже вышивка на них была.

И пещера! Нет, это не была пещера Али-бабы, но где-то рядом. Большое подземелье было изнутри отделано брёвнами и смахивало на деревенский сруб. О том, что это пещера напоминало несколько неровное пространство — углов было не четыре, а семь, и потолок с одной стороны был значительно ниже.

По центру этой не то пещеры, не то избы, находилась большая печь, в которой весело потрескивал огонь. Где-то видимо был и дымоход, потому что запаха дыма почти не чувствовалось. На стенах висело несколько икон. Среди них я отметил Николая Чудотворца. Но на моего вредного дедка он похож не был.

Из мебели в помещении были две широкие лавки, большой стол, сундук. На полу лежали домотканые коврики. Такие же, но поменьше, устилали лавки.

Вкусно пахло сухими яблоками и свежеиспечённым хлебом.

— Гости? — немного удивлённо сказал Софроний хорошо поставленным оперным голосом, — в такую погоду?

— Добрый день. — Сказала Настасья, которая сразу взяла инициативу в свои руки. Я не стал возражать. Хотел присмотреться к отшельнику, как говорится, со стороны.

— И вам не хворать, — кивнул Софроний и замолчал, ожидая ответ на свой вопрос.

Настасья смутилась и беспомощно посмотрела на меня.

Ну что ж, мой выход.

— Мы из Яриковых выселок, — сказал я, — бежали от Епифана. Это сектант главный.