Ледокол по-прежнему стоял на месте, точнее медленно дрейфовал, сцепившись со льдами. И вахта велась без напряга – просто дежурили.

Задумчиво подперев кулаком подбородок, Андрей Анатольевич что-то небрежно выводил-зачёркивал карандашом на лежащем перед ним листке.

Наконец обвёл «жирным» очередной вывод, пробормотав:

– Какая интересная конфигурация вырисовывается, если всё по уму сделать. Как там оно планировалось…

Откинулся в кресле, припоминая: «Вся волокита (почти в прямом смысле слова) с “Ермаком” – с буксировкой его от самой Балтики и затевалась лишь для отвлечения и маленькой дезинформации – он по-любому должен был вернуться в Архангельск. А капитан Фельман громогласно заявить, что “эскадра Рожественского застряла во льдах!”.

Как он объяснит, что один вернулся? Да хоть как! Лёд расстреляли из пушек, пробив ему дорогу – он и вырвался, “кишки надорвав”, коль уж его ремонт оказался полной фикцией. А остальные (броненосцы, угольщики) вмёрзли, потеряли винты! И ещё наплести с три короба! При этом всё по серьёзу – поднять шумиху в прессе. Петербург отреагирует – слать спасательную экспедицию, вплоть до закупки ледоколов… у тех же американцев. Зарядить, как там его, Абазу “по заграницам”. Только закрутить ему гайки так, чтобы он ничего втридорога не купил. А если и сторгует чего по приемлемой цене, то лишний ледокол России не помешает[79]. И тут сука-“Бервик” спутал карты! И “Ермаку” пришлось тащиться во льды, где он прогнозируемо сдох. Итогом – эскадра Зиновия застряла, но!.. Теперь на виду у “англичанина”, чёрт меня подери! И если теперь сам “бритт” (а это заинтересованный свидетель) принесёт эту сенсационную весть, ему-то больше поверят! Теперь только надо…»

Размышления капитана прервали.

– Что ты тут? – спросил бесцеремонно плюхнувшийся рядом Шпаковский.

– Да вот – разложил пасьянс своих соображений, – Черто́в показал на принтеровской распечатке карты Северного пути линии курса и какие-то надписи.

– Ни фига я тут в твоих каракулях не понимаю, – помощник даже не стал всматриваться, – я вот что подумал! Ведь оно ж нам само в руки ложится. А?

Шпаковский стал немного путано доводить свои мысли, но капитан его прервал:

– Так и я о том же! – Снова подтолкнул свои схемы. – Одно дело «Ермак» придёт в порт и пустит слух, что эскадра застряла где-то во льдах, а другое – сам «англичанин».

Это ж какая идеальная деза и шикарная провокация для То́го (который адмирал).

– А на сколько хватит терпения у «бритта»? Сколько он у пролива торчать будет?

– Хорошо бы даже не терпения, а банально угля… не хватило бы.

– А Рожественский? Он и так уже ноет, типа «где вы?», словно ему похрен, увидят нас англичане, не увидят…

– Рожественского мы убедим подождать. В конце концов, поигнорируем немного.

– Ой, говна не оберёмся с уст весельчака и душки адмирала.

– Х-х, – злорадно хмыкнул Черто́в, – ключом да морзянкой особо не поорёшь.

И сорвался бы на крик, была бы голосовая связь. Приказывать им он, естественно, не мог, но вот потребовать выполнения своих договорных обязательств – это да!