Все успели застопорить и отыграть реверс.
Однако на замыкающем «Ослябе» запоздало распознали сигнал и чуть не «наехали» на «Смоленск».
Экстренно отработали «полный назад!», откатившись почти на целый корпус, крестясь в «ходовой», что они «концевые» и за ними никого не было.
Броненосец на малом ходу весьма неуклюжая махина. Водяной поток, отбрасываемый на перо руля, слаб… маневрируя, больше полагаются на работу винтами.
На левую машину некорректно дали больше оборотов!
Корму занесло, наваливая на кромку канала. «Ослябя» дрогнул, заскрежетало, и… лёд уступил, проламываясь.
А командир корабля капитан 1-го ранга Владимир Иосифович Бэр, проорав «Стоп машины!», с ужасом ожидал, что вот…
Вот сейчас винты врубятся в ледяные глыбы, погнутся… следом пойдут вразнос валы!
Не случилось.
Неуклюжий застопорившийся эскадренный броненосец продолжал вяло разворачиваться, возможно, он стал бы совсем поперек, если бы не ограничение ширины канала.
Впрочем, вмятины после осмотра оказались незначительными.
– Отделались лёгким испугом, – резюмировал Бэр, восстанавливая невозмутимость, удивляясь, почему до сих пор не последовала взбучка с флагмана.
Командующий просто не видел раскорячившегося «Ослябю».
И «настучать»-доложить покуда не успели.
Вся ненависть Рожественского пока была направлена на застрявший впереди «Ермак».
«Идут медленно, но коптят при этом сильно. Пары́ явно держат на непредвиденные манёвры. В таком случае ещё четыре, а если быть более педантичным, пять часов, и можно смело уходить домой! Миссия выполнена, но ожидаемого в Лондоне результата не принесла. Русские просто уйдут за черту видимости».
Опустив на минутку (руки устали) и снова подняв бинокль, кэптен Деэ нейтрально, скорей уныло, поддаваясь в том числе серому однообразию ледяной пустыни, уже вслух вымолвил:
– Медленно, но верно…
Бинокль ничего нового не приблизил, не показал – почти створенный строй эскадры неизменен. Показалось ли ему, что концевой броненосец слегка обрисовал свой профиль?
«Да вряд ли. Скорее, настройка сбилась».