– Не понял… стреляют, что ли?

Замыкающий броненосец вспыхивал белыми пороховыми бутонами… и что самое поразительное – били рядом! Около корабля взбивались характерные… не султаны взрывов, как в воде, а взметалось ледовое пылекрошево с дымом от детонации.

– Спасение утопающих – дело самих… Они чего это – решили лёд вокруг обколоть пушками и сами выбираться?

– Ерунда какая, – в голосе капитана озадаченность и недоумение.

Джойстик вывел на максимальное приближение, и стали заметны чёрные точки на льду – люди. Людское движение было заметно и на палубе броненосца.

– Запросите Рожественского! Что это у них происходит?

Продолжали смотреть на экран. Надстройка корабля снова обелилась пороховым дымом, но заметить, куда стреляли, не удалось. Затем внизу всё прекратилось – выстрелов больше не наблюдалось. Исчезли со льда и человечишки.

Тренькнул телефон. Вахтенный поднял трубку:

– Радиорубка – на флагмане подтвердили приём.

– Добро! – Черто́в посмотрел на часы. – Так, на «Суворове» цепочка от телеграфистов с дешифровкой и вестовым к командующему займёт какое-то время. Опять же с обычной на то реакцией Зиновия – наш адмирал, кажется, злонамеренно порой не реагирует на телеграммы. Либо отвечает с нарочитым запозданием. Так что я отлучусь пока. Буду у себя. Звоните, если что.

Уже в дверях обернулся:

– Кстати, а что дальсвязь? Передатчик, отосланный в Петербург, так и молчит?

– Молчит. Не удавалось связаться и со «Скуратовым». Престин в контрольное время на переговоры не вышел.

– М-да…

Именно в этот час вице-адмирал Дубасов составлял подробный отчёт о чрезвычайном и трагическом происшествии для отправки курьером фельдъегерского корпуса.

Вслед за срочной и короткой телеграммой. В столицу. Лично императору.

Регулярные посещения высокими чинами парохода «Скуратов», естественно, не остались незамеченными. Первыми индикаторами были писаки всех мастей, крутившиеся вокруг да около. Тот инцидент с участием матроса и британских подданных закончился ничем (в плане дознания) – у иностранцев оказались влиятельные покровители в Петербурге и дипломатическое прикрытие. Так что жандармский ротмистр, хоть и имел особые полномочия, не смог (не успел) даже провести пристрастный допрос.

Потом весь видимый интерес к «Скуратову» подугас, перекинувшись на более весомые «персонажи».

Но после ухода эскадры Рожественского негласная охрана «объекта» стала докладывать о новых подозрительных и просто не в меру любопытных личностях.

Посовещавшись, Дубасов и ротмистр пришли к мнению, что выставлять наглядный вооружённый караул или ещё как-то усилить охрану – явно привлечь излишнее внимание.