– Смотри! Собираются сюда вертолом отправить пару че́лов, запалить дымовуху!

И пришлось разжевать смысл и цель, пока товарищ по устремлениям врубится:

– Я как узнал, сразу нас добровольцами, мляха, записал! Сечёшь! Остров Логинов, припай – всего ничего. А рядом английский крейсер. Дыма мы исправно замутим, хай подавятся. А на британца сигнал фонариком маякнём (ты ж в «морзянке» шаришь) – просвещённые… хы, причапают, нас заберут, и вуаля – западная жизнь!

– Схарчат нас твои просвещённые…

– А мы языком трепать не станем, – в возбуждении даже не просёк безысходный (или уверенный) пессимизм собеседника, – всего не расскажем. Америкосы мы, и всё тут! Хорошая версия!

– Не прокатит, – попытка говорить на языке оппонента (уже оппонента) давалась с трудом, потому что аргументы выходили неубедительными, – дело заигралось слишком далеко и сложно. Да и чем тебе вариант кэпа плох. Перспективы…

А тот чутьём понял другой настрой напарника. Вспылил:

– Да меня бесит, когда за меня кто-то принимает решения! У меня это в крови…

– А чё, не так всегда было?

– Но не в этом случае! Системы нет! И мы на великом перепутье. Неужели ты не понимаешь?! Мои предки когда-то сбежали от шляхтичей, чтобы обрести вольницу. Их едва не охолопили москали. Они осели на Дону.

– Ты ж вроде с Кубани…

– Это потом уж… в казаках…

– И чего ты тогда несёшь? Твои предки шашками да нагайками гоняли за царя-батюшку. А ты так и вовсе… кубаноид.

– Так ты чего, против? – Как и не заметив обидное словцо. – Сдашь меня? Не забывай, у меня есть кое-что на тебя.

– Вот потому и не сдам. Не ссы. Но и дёргаться нам пока с ледокола, считаю, неумно. Погоди время, освоимся, устаканится, и решим.

Последнее произнёс умиротворяюще, чтобы успокоить разгорячившегося собеседника. Зрачки у того сузились хищно и зло… и рука странно замерла в кармане.

И определённо утвердился во мнении: «Я имею дело с глупцом».