И после «оттуда» какими-то другими показались лица встречающих.

Запутались приоритеты искренности.

Те «там» – такие независимые и циничные, глядящие с высоты опыта и знаний на сто лет вперёд.

И эти «тут» – привычные и узнаваемые, на виду улыбки, верноподданничество, благообразие… а на самом деле?

Вытянулся болванчиком кивающий начальник вокзала…

Церемонно посторонился городской голова…

Пузатый Алексей Александрович – великий князь, пыхтел самомнением и осторожным маслом в глазах: «Что же напутешествовал племянник по местам северным?»

И что-то там пробулькал даже, вопрошая… да Николай мимо ушей пропустил, не расслышав за гудком паровозным.

Самодовольством выставился князь Николай Николаевич, тоже «великий», нависший своим высоким ростом, чем всегда раздражал, наклонившийся в доверительном полушёпоте, заговоривший что-то о «пришельцах».

«В Аничков, в Аничков!» – бормотали мысли в голове расстроенного самодержца.

И уже трясясь по мостовой, подумал… вспомнил. – А чего это вдруг Николай Николаевич заговорил со мной об этом? Откуда ему знать? И Алексей Александрович… что-то по похожему поводу странно заметил…»

Ни в одном из новопоявившихся документов «гости из будущего» не фигурировали как «пришельцы», нигде тем более не упоминалось, откуда (из когда) они прибыли.

Официально они проходили под грифом «американцы», и в главную тайну были посвящены лишь немногие, почти единицы. Однако в самом начале, не осознавая всей важности, о секретности не так радели. Того же Авелана можно было ограничить лишь понятием «выходцы из русской Аляски». Но что сделано, то сделано.

И вот теперь выясняется, что каким-то образом встречавшие на вокзале самодержца великие князья неожиданно оказались «в курсе и в теме», говоря языком потомков.

Вопрос: «насколько в курсе» и «каким образом в теме»?

Уже пришла телеграмма о пожаре на «Скуратове», где снова выявился британский след – слишком уж целенаправленным был интерес английской разведки.

И наконец, сам царь внял, что имеется утечка информации и следует срочно принимать меры.

Примитивно вызывать на откровенную беседу этих двух «великих» подозреваемых Николай не стал, скорей всего не желая ложно обвинить, понимая, что в деле могли фигурировать и другие личности.

Озадаченный на разбирательство Ширинкин внутренне напрягался – дело нешуточное, если вдруг окажется, что лица́ царской крови, столь близко стоящие к трону, действуют в пользу иностранной державы. (Тут Евгений Никифорович мысленно применил иную формулировку: «работают на иностранную разведку», здраво придерживая язык.)

Далее. Ширинкину не составило труда выяснить, что великий князь Николай Николаевич попросту воспользовался отсутствием государя – «продавил» своим авторитетом (и нахрапом) все или почти все «кордоны секретности».