Качественно дымила одна труба, остальные котлы лишь слегка поддерживали пары. Крейсер «Бервик» стоял на волну, иногда совершая малые эволюции, имея возможность в любой момент дать приемлемый ход. Ждал! Если в таком понятии можно говорить о неодушевлённой железяке. Завтра на рассвете, согласно донесениям, русская эскадра выходит в море.

После инцидента с рыбацкой шхуной командир крейсера кэптен Чарльз Холкомб Деэ приказал отойти ещё мористее. Оказалось, что они стояли на весьма оживлённом судоходном месте, а местные рыбаки и звероловы, в том числе нередко и норвежские, совершенно не соблюдают морскую дисциплину, никак себя не обозначая в тёмное время суток.

Отход на дальнюю позицию был ещё и вынужденной мерой после ультимативного требования русского адмирала.

Чарльз Деэ понимал, что нёсший вахту в «собаку» старший офицер переусердствовал с обстрелом подозрительной шхуны. Приняв претензии, сдержанно разъяснил ситуацию. Впрочем, без каких-либо угрызений.

«В конце концов, всего лишь какие-то дикари… Теперь придётся быть более осмотрительным и держать дистанцию».

Сейчас, помимо топовых огней на самом крейсере, по водной глади, выискивая непрошеных гостей, «бродили» лучи и пятна света – задействовали не меньше трёх прожекторов одновременно по каждому борту.

Шестидюймовки были зачехлены, а вот противоминный калибр по-прежнему находился в состоянии боевой готовности.

Кэптен, немного прищурившись, разглядел копошащийся расчёт у салютной пушки.

Снизойдя до мысли, что подвернувшаяся под выстрелы шхуна была случайной, командир крейсера допускал, что русские всё же могут решиться на провокацию.

«Между Англией и Японией союз, – рассуждал он здраво, – пусть мы и в нейтральных водах, но весьма недалеко от российских границ. Естественно, они считают, что мы шпионим».

Капитан 1-го ранга Чарльз Деэ, получив приказ на сопровождение русского отряда, был весьма плотно проинструктирован. Задача ставилась ему лично.

Сопроводив русский отряд до террвод близ Кольской губы, крейсер наведался в норвежский Вадсё, где его ждали полученные телеграфом из метрополии дополнительные корректирующие и информационные директивы. Ничего, кстати, нового к уже имеющимся не привнёсшие.

Затея русских с Северным походом в Тихий океан явно заинтересовала многих. В основном военных. Ещё всяких узких экспертов, включая специалистов разведки и шпионажа.

«Немцы тут присутствуют своими судами обеспечения, и там наверняка кто-то не просто моряк, – сделал верный вывод кэптен, – ещё известно о французском пароходе. Но незадачливый “лягушатник” застрял в Тромсё – поломка машин. Но всё же любопытно и странно! Решатся ли русские пойти льдами? Почему бы и нет. Что мы знаем об их успехах здесь? Тот же “Ермак” уже хаживал куда-то на восток студёными морями. Удачно, не удачно, но вернулся».

Понимая, что это не его головная боль, а он послан лишь наблюдателем, капитан 1-го ранга всё же не мог не думать об этом.

Кто-то из его офицеров вчера на ужине, вспомнив о слухах, что «Ермак» (кстати, судно английской постройки) не совсем исправно, предположил, что «мы имеем дело с каким-то блефом».

«Даже с учётом пока ни разу не замеченного американского ледокола, – продолжал не понимать английский капитан, – зачем тогда так наглядно и открыто тащить “Ермак” весь путь с Балтики на буксире? Не для того ли, чтобы как раз таки поберечь, зная, какая сложная проводка ему предстоит? Похоже, как будто русские скрывают под одним блефом другой. Или это слишком сложно для русского медведя?»

Холодный ветер всё же сделал своё немилосердное дело – Чарльз Деэ зашмыгал носом, потянув наворачивающиеся сопли, сплюнул вниз в тёмные воды Баренца.

«Завтра. Русская эскадра выдвигается завтра».

Он взглянул на хронометр – сколько там ещё до восхода?