Основой для Navigator послужил браузер Mosaic, разработанный в 1993 году Национальным центром суперкомпьютерных приложений Университета штата Иллинойс. Программу написал студент-дипломник по имени Марк Эндрис-сен. Netscape родилась на следующий год, когда Джим Кларк, основатель и председатель Silicon Graphics Inc., оставил свою должность, чтобы присоединиться к Эндриссену в разработке новых браузеров. Netscape Navigator распространился по всему миру и открыл для массового пользователя доступ к различным базам данных, что вызвало настоящий бум информационных технологий. Новоявленная программа имела такое же большое значение, как и революция, начавшаяся в гараже Стива Джобса и приведшая к созданию компьютерной индустрии.
Именно Интернет-революция заставила Скотта МакНили обратить внимание на Apple. В то время коньком Sun была продажа больших компьютеров — рабочих станций для работы в бизнес-сетях. Но этот бизнес неожиданно оказался под угрозой, исходящей не только от таких соперников как Digital Equipment и Hewlett-Packard, но и от компьютеров Wintel, которые в одночасье стали достаточно мощными, чтобы работать в режиме мини-станции. Для МакНили было жизненно важно укрепить свое влияние на Интернет, где созданный Sun язык Java становился стандартом для программирования приложений для World Wide Web. Можно ли придумать лучший способ распространить Java, чем сделать это с помощью компьютеров компании с мировым именем, такой как Apple? МакНили и думать не хотел о заключении стратегического союза с Microsoft, ведь Гейтс был его заклятым врагом, подрывающим положение Sun на рынке рабочих станций своей системой Windows NT.
Под таким же девизом к Интернету со все возрастающим интересом приглядывалась и Apple, ища возможности вырваться из ловушки и перейти из области продажи компьютеров в другую, пока еще свободную от влияния Билла Гейтса. Первым заходом Apple в виртуальное пространство стала попытка наладить онлайновую службу eWorld в 1994 году. Эта попытка закончилась неудачей из-за острого соперничества со стороны уже налаженных сетей, таких как America On-line. У Apple имелась интересная разработка — приставка для видеомагнитофонов под названием Pippin, которая могла считывать данные из World Wide Web прямо на экран телевизора. Пиппин, задуманная еще в 80-х инженером Стивом Перлманом, позволила бы пользователю "скользить" через World Wide Web, не покидая уютной гостиной и не связываясь с компьютером за 2 тыс. дол. Эта идея имела отличный шанс воплотиться в совершенно новый промышленный стандарт.
Но до массовой реализации этой идеи было еще далеко. Она не успела бы вытащить хвост Apple из огня. Кроме того, усилия отдела исследований и разработок Apple были крайне неорганизованными, а компания очень медленно продвигалась в деле освоения Интернета. Microsoft тоже опоздала — внезапный рост World Wide Web застал врасплох почти всех. Однако уже к осени 1995-го Билл Гейтс издал "указ" о том, что теперь Microsoft становится компанией, ориентированной на Интернет. Отныне каждая программа, каждая деталь должны быть связаны с Интернетом. Итак, Гейтс заставил свою "девятисотфунтовую гориллу" развернуться на месте и устремил взор на крошечную Netscape. Так началась битва между Microsoft Internet Explorer и Netscape Navigator, которая впоследствии будет названа "войной браузеров".
Молниеносное решение Microsoft о захвате Интернета великолепно показывает контраст между четким и эффективным стилем управления Билла Гейтса и хаотичным стилем Apple. История Microsoft — это история непрерывного правления Билла Гейтса и внутреннего круга доверенных лиц, куда входили Стив Баллмер, Джефф Харберс, Джефф Райкс и Чарльз Симони, которые с самого рождения направляли развитие компании. История же Apple наполнена переворотами, дворцовыми интригами и реорганизациями, ставшими почти ежегодной традицией. В руководстве появлялись все новые действующие лица, а потому стратегия компании без конца менялась. Другой проблемой являлась традиция единоличного принятия решения — это касалось всех, вплоть до дворников. Последняя милая особенность Apple создавала огромные трудности на пути принятия необходимых решений — в отличие от Microsoft, готовой для использования возможностей Интернета перевернуть производственный процесс с ног на голову.
Такова была общая картина взаимодействия Apple и Sun. Переговоры начались с телефонного звонка летним днем 1995 года. Разговор состоялся между человеком по имени Реджис МакКенна, сидящим в своем офисе в Пало-Альто, и Джоном Дерром из расположенного неподалеку Менло-Парка. Реджис МакКенна — известный маркетинговый гуру Силиконовой Долины, чье рекламное агентство создало фирменный знак Apple в виде разноцветного яблока, от которого сверху откушен кусочек. За последние годы МакКенна стал доверенным лицом многих исполнительных директоров Apple и особенно хорошие отношения имел с Майклом Шпиндлером. А Джон Дерр — тот самый парень, который объединился с частным инвестором Роджером МакНэйми для защиты Apple в дискуссии "Сможет ли Apple Computer выжить как независимая компания?" Дерр был влиятельным инвестором в фирме Kleiner Perkins Caufield & Byers и, кроме того, членом совета директоров Sun.
"Я предложил провести переговоры между Apple и Sun,— говорил мне МакКенна в начале 1996-го в интервью для "The Wall Street Journal". (Он отклонил мое предложение о специальном интервью для этой книги.) — И подтвердил это по e-mail". МакКенна утверждал, что руководители Apple могут принять предложение об объединении с Sun, и Дерр взялся организовать встречу со Шпиндлером. Шпиндлер действительно оказался готов к прозвучавшему предложению, и эта встреча стала началом переговоров об объединении двух компаний. Примерно так же описывают ход событий и бывшие менеджеры Apple.
Переговоры заняли всю осень и проходили с переменным успехом. Сделке было присвоено кодовое название "Армагеддон". Участники обсуждали не столько стоимость сделки, сколько то, как Apple и Sun объединят свои технологии. Что касается Майкла Шпиндлера, то его, по словам одного бывшего менеджера, более всего занимал нерешенный вопрос, кто же возглавит объединенную компанию. Безусловно, себя Шпиндлер считал главным кандидатом на это место. "Шпиндлер говорил о себе как о закаленном, испытанном временем старшем руководителе, а о Скотте как о каком-то сопливом мальчишке,— вспоминает этот менеджер.— По-моему, все это было всерьез".
Снова поставить Шпиндлера во главе компании? Да это была просто абсурдная идея, если учесть его проблемы с Apple. В любом случае к концу осени Шпиндлер не горел желанием управлять даже Apple, не говоря уже о более крупной организации. Однажды он пожаловался своему другу из Силиконовой Долины, что выжжен изнутри и "хочет выбыть из этой крысиной гонки". Скотт же МакНили, напротив, бурлил энергией, а в связи с делом Apple его переполнял такой неподдельный энтузиазм, что он отправился в Нью-Йорк, чтобы лично изложить свои предложения правлению Apple. Члены правления собрались в исключительно дорогом отеле Св. Реджиса в центре Манхэттена, где номера стоили до 5 тыс. дол. за ночь. Один из участников этого собрания в конференц-зале отеля вспоминает, как МакНили выступал перед небольшой группой людей, страстно доказывая необходимость объединения сил для борьбы с Биллом Гейтсом.
"Любое изменение ситуации предоставляет нам новые возможности выбора, и теперь, с появлением этого [Интернета], мы получили такую возможность, — пересказывал тот же человек слова МакНили.— Гигант уязвим. Microsoft упустила Интернет". Хотя Гейтс и переориентировал Microsoft на Интернет, было ясно, что могучая империя проспала свой час. Все тот же свидетель вспоминает, что совет директоров в целом благосклонно отнесся к перспективе объединения Apple и Sun, причем обе стороны решили сохранить за объединенной компанией название Apple, потому что оно было более раскрученной корпоративной маркой. Однако, по словам менеджеров, бывших в курсе переговоров, к началу января МакНили дал задний ход из-за неожиданно плохих результатов рождественского сезона продаж. Проект "Армагеддон" отправился на полку.
Шпиндлера это не волновало. У него в рукаве лежал туз по имени Philips.
Еще в начале 1995 года Шпиндлер вознес хвалу упорству, с которым Грациано настаивал на продолжении попыток объединения Apple с какой-нибудь крупной компанией. В посвященной этому вопросу шпиндлеровской презентации для совета директоров в числе самых желательных партнеров были заявлены Toshiba Corporation и Philips Electronics N.V. В то время переговоры с означенными компаниями не дали результатов. Но к началу декабря, когда МакНили обсуждал проект "Армагеддон" с правлением Apple, заседавшим в Нью-Йорке, Шпиндлер уже убедил Philips сесть за стол переговоров.
Компания Philips, штаб-квартира которой размещается в Эйндховене, Нидерланды, является одним из самых крупных конгломератов производителей электроники в мире. Имея 40 млрд. дол. ежегодного дохода, Philips одновременно ведет сотни дел в 150 странах мира, производя и продавая все — от электроламп и сотовых телефонов до компьютерных мониторов и полупроводниковых микросхем. У Philips, тем не менее, имелся один пробел в ассортименте продукции: очень слабые позиции на мировом рынке персональных компьютеров. То, что Philips и Apple необычайно подходят друг другу, было очевидным для всех.
Под контролем Apple находилось производство Макинтошей, о которых было известно каждому ребенку. Более того, Apple занимала сильные позиции именно в тех областях рынка компьютеров, которые наиболее интересовали Philips: образовательной, издательской и домашней. Philips уже начала подстра иваться под рынок интерактивной развлекательной продукции и освоила
выпуск маленьких компьютеров под названием CD-i, позволявших пользователю проигрывать оцифрованные ролики и играть в видеоигры с использованием обычного телевизора. Вышеперечисленные рынки Apple являлись приоритетными для интерактивных технологий Philips. Что касается выгоды Apple, то Philips могла предоставить ей доступ на быстро растущие рынки, к примеру китайский, где та имела сильное влияние. В распоряжении Philips находилась громадная инфраструктура, отвечавшая за производство и распространение продукции, которой могла воспользоваться Apple. А также была огромная куча денег для финансирования эппловских исследований и разработок.
"Мы считали, что слияние с Philips предоставит нам отличные возможности,— вспоминает один из старших менеджеров, участвовавших в переговорах,— По крайней мере, Майкл был в этом уверен".
Шпиндлер из-за своего европейского происхождения, несомненно, больше тяготел к Philips, чем к Sun. Philips представляла собой образец традиционного стиля менеджмента, так нравящегося Шпиндлеру: крупная компания под управлением солидных чиновников с многолетним стажем, а не зеленых юнцов, гоняющих по Силиконовой Долине на своих "Порше" и "Феррари". Большинство менеджеров Philips пребывало в возрасте пятидесяти — шестидесяти лет. Президенту и председателю правления Philips Корсу Бунстре на тот момент исполнилось пятьдесят восемь.
Видимо, Шпиндлер чувствовал себя с высшими руководителями Philips так же, как когда-то Джон Скалли со своими собратьями из IBM, и посчитал их компанию хорошей партией для своей фирмы.
В первых числах декабря начались переговоры между Apple и Philips, которые продолжались около месяца. Майкл Шпиндлер слетал в Эйндховен, чтобы представиться руководству Philips. Затем все шестеро высших руководителей Philips прилетели в Калифорнию. Для них организовали официальную презентацию, на которой рассматривалась возможность работы с Apple. В этой презентации, занявшей половину рабочего дня, приняли участие все высшие управленцы Apple, включая начальника исследовательского отдела Дэйва Нэйджела и вице-президента по маркетингу развлекательной индустрии Сатжива Чахила. Эмигрант из Германии Бунстра и его заместители, среди которых был и финансовый директор Philips Дадли Дж. Юстас родом из Англии, удобно расположились в новом конференц-зале Apple наверху восьмиэтажного здания Сити-центр-3 и напряженно внимали. Этот зал, между прочим, тоже был назван "Синергия" — в честь старого зала на Де-Анца, 7.
"Сатжив рассказал гостям о путях развития технологии мультимедиа и ее применении в индустрии развлечений. Затем Нэйджел подробно описал технологии, которыми владела Apple, не забыв и знаменитый QuickTime" — так описывает происходившее сотрудник Apple, хорошо знакомый с деталями той презентации. А вот что говорит по этому поводу сам Нэйджел: "Насколько я могу судить, наша презентация произвела благоприятное впечатление".