По мнению Шона Рейна, китайцы находятся в шаге от изобретений, которые будут иметь международный успех. Рейн и Тимо Сеппяля немного по-разному подходят к понятию инновации. Рейн, очевидно, понимает под ней бизнес-деятельность на базе уже имеющихся технологий, призванную облегчить жизнь, – главное, чтобы дело приносило доход. Сеппяля же считает инновациями оригинальные технические изобретения, приносящие миру что-то новое. Он не сомневается, что время настоящих инноваций в Китае не за горами. Академическая традиция в Китае пока еще слишком молода, а доступ ученых к новым знаниям ограничен. Интернет-цензура не всегда препятствует штудированию новейших исследований, но понять настроения и предпочтения западного потребителя она точно мешает.

«Время Китая еще придет. Наука быстро развивается в странах, где вкладываются в создание собственного вооружения, и Китай уже встал на этот путь», – полагает Сеппяля.

Шон Рейн уверенно отвергает расхожее утверждение о том, что китайцы якобы не способны к творчеству в силу культурных особенностей. По его словам, в быту это необычайно творческие люди. Достаточно взглянуть, по каким траекториям носятся мопеды в китайских пробках: они очень изобретательно лавируют по «встречке», тротуарам и обочинам. Китайцы мастерски умеют обходить правила и распоряжения властей. В Китае полно самоучек-художников и доморощенных конструкторов, способных сделать мопед даже из табуретки. В конце концов, из уроков истории все мы помним, что еще давным-давно в Китае придумали кучу вещей – от пороха и бумаги до книгопечатания и компаса.

Система образования в Китае не способствует полету творческой мысли. Упор в ней сделан на зубрежку, практически вся учеба состоит из череды контрольных и экзаменов. В китайских школах к учителям следует относиться с почтением, а отвечать – точь-в-точь как написано в книге. Школа убивает в детях любую творческую искру. Шанхайские школьники наравне с финскими хорошо справляются с международными тестами PISA, однако уровень образования в остальном Китае существенно ниже. Шанхай – богатейший город страны, там живут одни из самых образованных и успешных людей Китая. Для них образование – один из главных приоритетов. В этом плане особенно заметна разница между деревней и городом: если в деревенских школах только 10 % детей идут в старшие классы, то в городах – 70 %.

Признаком креативности китайцев часто считают рост числа выпускников вузов. В наши дни там ежегодно выпускается порядка 8 миллионов молодых специалистов. Это действительно высокий показатель, но об уровне образования он не говорит ничего. Живущий в США китайский профессор Чжао Юн утверждает, что лишь 10 % китайских бакалавров соответствуют требованиям западных компаний при приеме на работу. Одна из проблем заключается как раз в отсутствии творческой мысли. Шон Рейн, в свою очередь, считает, что ситуация понемногу выправляется, поскольку множество китайцев обучается в зарубежных вузах, где им прививают более раскрепощенное мышление.

Один финский бизнесмен, нанимавший персонал в Китае, рассказал мне, что собеседования проходили с трудом: соискатели не могли или не решались описать свои действия в гипотетической ситуации, они просто перечисляли свои обязанности на предыдущем месте работы. Другой высший руководитель поведал, как методом проб и ошибок научился проводить совещания с китайцами. Когда он высказывал свою идею и просил подчиненных ее прокомментировать, те лишь поддакивали и кивали, не осмеливаясь высказать собственные предложения. В Китае начальник по-прежнему всегда прав, и работники относятся к нему с подобострастием. Только когда финн додумался спрашивать подчиненных об их идеях, не раскрывая своих замыслов, те осмелились открыть рот.

Китайцы собирают технологические ноу-хау по всему миру, особенно в области искусственного интеллекта и робототехники. Это часть кампании Made in China 2025, цель которой – стремительно вывести Китай в ряд технологических сверхдержав. Китай движется к этому семимильными шагами, хотя 2025 год как некая веха технологического прорыва – скорее всего, утопия. Воодушевленные китайцы так стремительно скупают западные компании, что США и Европа в ужасе. Европейцы вздрогнули, когда в 2016 году знаменитый немецкий производитель роботов KUKA перешел в руки азиатов.

Похоже, Китай захлестнула потребительская лихорадка, поскольку под чутким руководством Си Цзиньпина они в числе прочего развивают проект под названием «Новый шелковый путь». Между Китаем и Европой создается новая грузопассажирская система: китайские предприятия строят и финансируют строительство железных и шоссейных дорог, портов и прочей инфраструктуры. Кроме того, они по всему миру скупают заводы, рудники, недвижимость, землю и вообще все что можно. Так Китай намерен обеспечить своих многочисленных жителей достаточным количеством продовольствия и сырья.

Разумеется, у Китая есть на это право. Западные страны точно так же добывали сырье по всему миру, причем во времена колониализма использовали куда более грубые методы, чем китайцы сейчас. Хоть победный марш китайцев по планете зачастую сопровождается жалобами на коррупцию и плохое обращение с местными работниками, все же они не лезут со своим уставом в чужой монастырь, предпочитая соблюдать местные правила. Они не нападают на других с оружием в руках, а предлагают деньги и займы. Правда, получившие кредит страны зачастую вынуждены покупать услуги у китайских компаний. После того как Шри Ланка не сумела вовремя погасить крупный долг, ей пришлось передать Китаю в аренду стратегически важный порт. Многие страны задолжали Китаю крупные суммы. Поведение таких государств, как Греция и Венгрия, набравших китайских кредитов, в свою очередь, вызывает раздражение в ЕС, поскольку обе страны продвигают интересы Китая в Евросоюзе и в рамках ООН.

Запад часто обвиняет китайцев в краже технологий. Порой их попытки раздобыть новейшие разработки происходят завуалированно: так, в роли покупателей могут выступать приближенные к власти структуры, которые прикидываются безобидными компаниями. США особенно беспокоит, что подобным образом Китай может заполучить военные технологии или проникнуть в государственные информационные системы.

Проекты, подобные «Новому шелковому пути» или Made in China 2025, затрагивают и Финляндию. В Кемиярви вскоре может появиться целлюлозный завод, принадлежащий китайцам, в Кеми они уже давно планируют разместить предприятие по производству биотоплива. Между Коуволой и Сианем курсирует грузовой состав, причем пошлины за перевозки оплачивают преимущественно китайцы. Охотно приобретают они и финские технологические компании. Так, летом 2018 года стало известно, что под китайский контроль перешла фирма Jot Automation, специализирующаяся на автоматизации производства. При этом в Финляндию пришли новые рабочие места и инвестиции, что не может не радовать. Деньги из Китая помогли не одной европейской компании – так, шведская автомобилестроительная компания Volvo буквально расцвела при новых хозяевах.

С появлением китайцев финны всерьез задумались о реализации масштабных проектов в стране. Будет ли построена железная дорога через Лапландию к Северному Ледовитому океану, которую Китай, возможно, станет использовать в будущем? Можно ли будет запустить движение поездов от самой Арктики на юг, через туннель, в Таллин, а оттуда – в Центральную Европу? В обоих этих мегапроектах весь расчет – на китайские деньги.

Еще один живучий миф о Китае – крошечные зарплаты заводских рабочих. Уровень оплаты труда разнится, однако в наше время рабочий может получать порядка 500 евро в месяц, что соответствует доходу молодого образованного чиновника в начале карьеры. То есть пролетарии вполне могут зарабатывать столько же, сколько и бюрократы. На верхней планке диапазона зарплат находятся, к примеру, китайские программисты. По словам Тимо Сеппяля, они уже сейчас зарабатывают больше, чем финские.

К росту зарплат приводит рост уровня жизни. На заводах стали получать больше из-за дефицита рабочей силы в стране. Деревни опустели, когда их жители отправились на заработки в города, молодежи в результате политики одного ребенка мало. Но и заводы понемногу начинают автоматизировать, поскольку это выгоднее, чем платить людям.

Промышленное производство переносят из Китая туда, где рабочая сила дешевле, – например, в страны Юго-Восточной и Южной Азии или Африки. Но это происходит не так быстро, как хотелось бы. Во многих сферах Китай продвинулся настолько, что конкурирует не только за счет низких цен – на китайских заводах продукцию изготавливают качественно и в срок, в отличие от новых, развивающихся стран-производителей. Во многих промышленных городах Китая сосредоточены предприятия, лидирующие в своей сфере. Допустим, в Мьянме изготовление кастрюли стоит в два раза меньше, чем в Китае, но там гораздо выше процент брака, Китай по-прежнему остается более выгодным местом для промышленного производства посуды. Однако Китай не сможет выигрывать у конкурентов вечно, ведь отстающие страны тоже развиваются.

Программа Made in China 2025 – во многом свидетельство того, что Китаю все сложнее конкурировать на мировом рынке за счет производства ширпотреба и поднимать уровень жизни населения, предлагая дешевую рабочую силу. Времена «легкого» роста заканчиваются. Китаю предстоит повышать производительность труда, осваивать изготовление более дорогих товаров и улучшать качество предоставляемых услуг. По сути, в технологическом плане Китай должен догнать другие высокоразвитые страны, а это долгий и тернистый путь. С другой стороны, Западу тоже придется нелегко, Китай бросит ему технологический вызов.

Кто знает, быть может, в будущем финны, нищие по сравнению с китайцами, будут упаковывать обувь и телевизоры для экспорта на богатый рынок Китая. Интересно, что тогда китайцы скажут о финском качестве?