Разница в трактовках зачастую объясняется тем, что в авторитарном Китае и в демократических странах идеальную действительность люди представляют по-разному. Тот, кто вырос на Западе, по умолчанию считает лучшей политической системой демократию. Так же и многие китайцы относятся к своей системе как к основе своего мировоззрения, считая ее нормальной и разумной. Я столкнулась с этим, когда опрашивала людей о политике одного ребенка. Многие считали ее оправданной, несмотря на то, что люди из-за этого страдали. Китайцы видели в перенаселении причину нехватки всего – от продовольствия до мест в учебных заведениях, и понимали, что с этим нужно было что-то делать. Они на своем опыте знают, что это такое – слишком много людей. Я убеждала китайцев: вы – жертвы пропаганды, но в ответ на это они говорили, что я просто ничего не понимаю. Думаю, все мы были отчасти правы.
Китайская цензура может казаться нам чуждым и странным явлением, порой даже смешным. Но скоро нам всем станет не до смеха: отношение китайцев к границам дозволенного уже начинает влиять на жителей западных стран, и в будущем это влияние может усилиться.
Это можно заметить по фильмам, которые мы смотрим. Китайские цензоры уже давно вырезают определенные кадры из кинолент, чтобы их можно было демонстрировать в отечественном прокате. Но теперь и Голливуд еще на стадии съемок начал задумываться над тем, как его продукцию воспримет китайский зритель. И это неудивительно, потому что в Китае кассовые сборы многих американских фильмов оказываются выше, чем в США. Таким образом, и мы, жители западных стран, все чаще вынуждены смотреть кино, адаптированное под китайский рынок.
К примеру, в фильме «Доктор Стрэндж», основанном на комиксе, роль тибетского гуру отдали англичанке, чтобы не раздражать китайскую аудиторию. В свою очередь, в картине «Пиксели» Великая китайская стена должна была рухнуть, а китайцам была уготована роль плохих парней, однако сценарий пришлось переписать. Тайвань и Тибет в фильмах вообще упоминаются нечасто. Китайцев показывают хорошими и добрыми, а их страну – прекрасной и величественной. В современном Голливуде вряд ли стали бы снимать такие фильмы, как «Семь лет в Тибете» или «Кундун», а еще в 1997 году это было возможно. На самом деле, я не припомню ни одного крупнобюджетного фильма, вышедшего в последние годы, где Китай был бы представлен в невыгодном свете. Даже нарушения прав человека в Китае кинематограф особо не освещает. Впрочем, не стоит забывать, что мы на Западе всю жизнь смотрим блокбастеры, в которых американцам отведена роль героев, а коммунисты из разных стран представлены злодеями. Это тоже нездоровое явление.
Китайцы купили несколько крупных продюсерских компаний США и теперь спонсируют западные киноленты, это явно сказывается на конечном результате. Кроме того, они скупают сети кинотеатров по всему миру, включая Финляндию. Строительный гигант Dalian Wanda владеет американской сетью AMC, а той, в свою очередь, принадлежит сеть кинотеатров Finnkino. Может ли случиться так, что в будущем Finnkino будет вынуждена отказаться от показа фильмов, которые по той или иной причине не устраивают китайские власти?
«Вполне возможно, что это происходит уже сейчас. Например, в Турку кинотеатр всего один. Откуда мы знаем, на каком основании он подбирает картины для проката? – задается вопросом профессор Юха Вуори. – Впрочем, я не верю, что Китай стал бы манипулировать Finnkino. Однако кто знает, как будут обстоять дела лет через двадцать?»
Одна из основных опасностей на сегодняшний день – давление китайской цензуры на остальной мир. За примерами далеко ходить не надо: на работающих в Китае журналистов пытаются давить разными методами. Бывший специальный корреспондент финской газеты Helsingin Sanomat Петтери Туохинен рассказывал мне, что как-то раз посольство Китая в Хельсинки связалось с его начальством и пожаловалось на его репортажи. В подробности они при этом не вдавались, но, очевидно, дело касалось освещения нарушений прав человека в Китае. Пока Туохинен работал в Китае, его аккаунт в твиттере взламывали дважды, и кто это сделал – выяснить не удалось. Многие финские журналисты, и я в их числе, получали приглашение «выпить чашечку кофе» с представителями китайских властей. За кофе те пытались выяснить, над какими материалами ты в данный момент работаешь и что поделывают твои коллеги. Приятным такой поход в кафе не назовешь.
Китайцы хотят, чтобы журналисты, опасаясь последствий, включали «внутреннего цензора» и избегали негативных высказываний о стране. Ни один финский журналист не признался мне в самоцензуре, да и я не припомню, чтобы грешила этим. А вот медиаконцерн Bloomberg «поймали со спущенными штанами», когда в 2013 году он отказался публиковать расследования собственных журналистов на тему финансовых дел высшего китайского руководства. Руководство компании опасалось, что после такого у них могут испортиться отношения с Китаем, о чем говорил предшествующий опыт. Ранее публикации Bloomberg привели к тому, что китайские власти запретили государственным компаниям приобретать у него данные по экономической статистике. Из-за подобного акта самоцензуры доверие к новостям медиаконцерна пошатнулось.
За многие годы лишь два финских эксперта отказались дать мне комментарии по каким-то острым вопросам, связанным с Китаем, потому что боялись, что это повредит их карьере. Что это: самоцензура или здравый смысл? Границу провести сложно, однако с точки зрения осведомленности публики опасно, когда специалисты не осмеливаются озвучивать свое экспертное мнение. Недавно Cambridge University Press заявило о том, что по просьбе Китая удалило со своего сайта 30 статей, посвященных исследованию страны, но разразился настолько громкий скандал, что материалы вернули обратно. При этом многие британские и американские университеты пользуются финансовой поддержкой со стороны Китая, поскольку сегодня ощутимая часть студентов прибывает на учебу именно оттуда.
Из работающих в Китае бизнесменов по меньшей мере трое за последние несколько лет отказали мне в интервью, объясняя это своими опасениями в том, как их заявления отразятся на развитии бизнеса. При этом лишь одна тема, на которую я хотела поговорить, могла показаться щекотливой. Обычно же финские менеджеры и исследователи с удовольствием общаются с прессой, и это неудивительно, поскольку материалы об экономике Китая на основе их экспертных оценок получаются в основном положительными.
Некоторые финские бизнесмены, работающие с китайцами, требуют от финских обозревателей самоцензуры. Их раздражают материалы, посвященные проблемам с соблюдением прав человека в Китае или раскрывающие постыдные секреты финских компаний. Например, бывший специальный корреспондент Yle Мика Мякеляйнен обнародовал видео пресс-конференции одной финской компании, которую мы не будем называть, где китайским журналистам раздавали деньги в конвертах. Для китайских фирм это обычное дело, но западные компании, как правило, отрицают свою причастность к подобным встречам. По мнению критиков, освещая такие случаи, финские журналисты ведут себя непатриотично и мешают Финляндии завязывать новые торговые отношения. Они считают, что задача СМИ – продвижение международного имиджа Финляндии и отечественного бизнеса. На самом деле это не так: главная задача демократической журналистики – рассказывать о реальном положении дел, в особенности когда речь идет о несправедливости. Это от китайских журналистов требуют продвижения положительного имиджа Китая, но они находятся под властью авторитарной партийной системы. К счастью, большинство финских коммерсантов эту разницу ощущает.
Производство и гигантские рынки сбыта в Китае пошли на благо Финляндии. Не стоит забывать об этом на фоне той зубодробительной критики, что обрушивается на головы китайцев. Разбогатевший Китай, покоряя мир, сорит деньгами, и все хотят извлечь из этого выгоду, в том числе и финны. Власть Китая в мире растет. Но порой он ведет себя как нежная барышня и строит козни в ответ, если кто-то ненароком наступит ему на больную мозоль. К примеру, норвежские компании годами страдали после того, как лауреатом Нобелевской премии мира стал китайский диссидент Лю Сяобо. А одна корейская торговая сеть вынуждена была закрыться в Китае после того, как Южная Корея разместила у себя американскую противоракетную систему. Правда, после недолгих угроз Китай угомонился, поскольку Южная Корея так и не отступилась. В конце концов прощение получила и Норвегия.
Поскольку Финляндия привлекает все больше китайских инвестиций, подобные шаги следует тщательно продумывать заранее и не забывать о том, что демократическая система опирается на свободу слова. Иначе дело может дойти до конфликта.
«Я сомневаюсь, что мэр Кемиярви вдруг позволил бы себе критику в адрес китайцев», – говорит профессор Юха Вуори, намекая на потенциальное строительство в Кемиярви китайского целлюлозного завода.
Городские власти Рованиеми тоже скорее откусят себе язык, чем будут ругать китайцев, поскольку на север Финляндии струится разрастающийся поток туристов, а вместе с ними – и денег. Депутаты и даже министры с лапландскими корнями тщательно взвешивают все свои слова. Не обязательно гневить верховное руководство Китая, достаточно разозлить обычных китайских пользователей соцсетей, чтобы отток туристов ощутимо ударил по экономике Рованиеми.
Насколько финские политики стремятся угодить своим китайским коллегам? Телерадиокомпания Yle сообщала, что спикер парламента Мария Лохела во время своей очередной поездки в Китай решила не поднимать вопрос о правах человека на встрече с китайскими высокопоставленными чиновниками. Обычно эти темы затрагиваются хотя бы косвенно. Конечно, финские политики за рубежом всегда ведут себя тактично, но сближение с Китаем может сделать их еще осторожнее.
Я попросила нескольких экспертов выдвинуть свои предположения о том, чего стоит опасаться финским компаниям, тесно связанным с китайским рынком или зависимым от финансирования со стороны Китая.
«Например, если Финляндия откажется поддержать Китай в случае принятия каких-то международных решений, тот мог бы пригрозить запретом использования своих аэропортов для авиакомпании Finnair», – предположил специалист по внешней политике Юкка Аукиа.
Для Finnair это стало бы катастрофой, поскольку ее стратегия держится именно на китайских клиентах. Недавно авиакомпания уже столкнулась с некоторыми трудностями: в последнее время Китай активизировался и начал требовать от западных компаний использовать «верную» терминологию. Это касается, к примеру, позиции в отношении Тайваня. Многие авиакомпании уступили нажиму, в том числе и Finnair, в чьих буклетах появилось географическое понятие «Тайвань, Китай». Таким образом Тайвань признается частью КНР, что для Китая – вопрос чести. По факту же Тайвань – отдельное государство, пусть и не признанное многими странами мира. Однако представители Finnair заявили Helsingin Sanomat, что решение было принято давно и без нажима со стороны китайцев.
В контексте отношений с Китаем Тайвань – важная тема. Самым разным зарубежным компаниям приходится публично извиняться перед китайцами за признание независимости Тайваня. Японская сеть Muji даже была за это оштрафована. Американский производитель одежды Gap оказался вынужден отозвать из продажи по всему миру партию футболок с аппликацией в виде карты Китая, поскольку на ней отсутствовал Тайвань. Американская гостиничная сеть оказалась завалена сообщениями от разгневанных китайских клиентов, когда в соцсетях один из ее сотрудников случайно лайкнул пост активистов, борющихся за независимость Тибета. Так благодаря масштабам своего рынка Китай может диктовать свои правила игры.