Китайские СМИ о многом умалчивают, «неправильную» информацию вычищают из соцсетей, а поисковые запросы на запретные темы в интернете вообще ничего не дадут. Если ввести в поисковик слово «Тяньаньмэнь» в Финляндии, большинство результатов будет посвящено студенческим демонстрациям и беспорядкам 1989 года, но в Китае этот же запрос выведет вас на длинный список материалов о площади как важной столичной достопримечательности.
Невольно задаешься вопросом: а что вообще известно самим китайцам? Насколько искажено их представление о собственной стране, не говоря уже об остальном мире?
Скорее всего, уровень осведомленности китайцев сильно отличается от нашего, ведь связь с внешним миром находится под постоянным контролем. Западные социальные сети и поисковики в Китае недоступны, об этом позаботился «Великий китайский файрвол» – мощная система сетевой цензуры. Доступ к зарубежным сайтам, которые неугодны руководству страны (например, к порталам крупных международных информагентств), заблокирован. Практически каждого иностранного туриста эта система время от времени выводит из себя: проверить почту на Gmail невозможно, не говоря уже о том, чтобы выложить отпускные фото в Instagram.
Западные издания до сих пор подвергают причудливой процедуре «ручной» цензуры: в специальной конторе сидит целая армия цензоров, вооруженных ножницами и клеем. Из Китая я выписывала британский журнал The Economist, и подчас он приходил ко мне с изрезанными и склеенными страницами – оттуда удаляли любую критику высшего китайского руководства. Даже те иностранные телеканалы, которые доступны в Китае, в любой момент могут погаснуть, если позволят себе пустить в эфир нелицеприятное высказывание о Китае. То есть где-то сидит специальный человек, внимательно смотрит телевизор и нажимает на кнопку, если на экране мелькает, скажем, демонстрация в Гонконге.
На самом деле ситуация в Китае не так однозначна. С наступлением эры интернета китайцы получили доступ к невиданному доселе объему информации. Финляндия тоже в свое время пережила подобный прорыв, но до китайских масштабов и скоростей ей далеко. До этого китайцы могли почерпнуть знания о мире только из газет, телевидения и радио, полностью подчиненных партии. Интернет тоже находится под контролем, но размещать в нем материалы может любой желающий. Сегодня один китаец может напрямую обмениваться информацией с другими – ранее для Китая это было неслыханно. В сети можно встретить огромный спектр мнений и дискуссий.
Когда в 1994 году Китай подключился к интернету, в сеть смогли выйти лишь порядка 2000 компьютеров. К 2008 году уже 300 миллионов китайцев были активными интернет-пользователями – больше, чем в любой другой стране мира. А в конце 2017 года онлайн оказались 770 миллионов китайцев – более половины всего населения страны, причем большинство из них пользуется интернетом с мобильного телефона.
Даже без доступа к фейсбуку в Китае хватает соцсетей. В отсутствие конкуренции с иностранными компаниями китайские сетевые гиганты по ту сторону Великого китайского файрвола разрослись настолько, что по количеству пользователей уже стали крупнейшими в мире. Например, «китайский твиттер» под названием Sina Weibo в 2017 году по числу пользователей опередил свой американский прототип. Другой китайский соцмедиа-гигант – уже упомянутое приложение WeChat. С помощью локальных соцсетей китайцы точно так же общаются с друзьями, следят за жизнью кумиров и участвуют в сетевых дискуссиях, как и остальной мир.
В интернете можно обсуждать все, кроме запретных тем. Если играть по правилам партии, можно даже обсуждать политику. Главное – ни в чем не обвинять партию и ее лидеров и ни в коем случае не выдвигать альтернативы коммунистическому строю.
Если захочется кого-нибудь поругать, то лучше сделать выбор в пользу местных чиновников, их критиковать намного безопаснее, чем государственную политику в целом. Согласно исследованиям, цензоры удаляют около 15 % всех опубликованных в Sina Weibo комментариев.
Один из людей, выступавших против политики одного ребенка, рассказал мне в интервью, что долгие годы практически без проблем модерировал форум на эту тему, хоть она и щекотливая. В основном он публиковал там ссылки и тематические статьи, а посетители форума обменивались советами о том, как получить разрешение на второго ребенка. В один прекрасный день полиция все же решила с ним поговорить: мужчина был вынужден объяснять, что он лишь хотел завести еще одного ребенка, и проблемы ему не нужны.
Некоторые изменения в Китае происходят благодаря пользователям соцсетей. Через интернет разоблачили многих мошенников и экологических преступников. Когда владельцы Sina Weibo заявили, что будут удалять из обсуждений страницы, посвященные гомосексуальности, пользователи пришли в ярость – в ситуацию вмешалась партия, и в итоге цензуру вводить не стали.
На самом деле китайцы могут получить доступ к заблокированным западным сайтам, для этого требуется лишь Virtual Private Network, или VPN, – виртуальная частная сеть. С помощью этой технологии можно с легкостью обходить Великий китайский файрвол. Правда, в 2017 году власти приговорили двух распространителей VPN-сервисов к тюремному заключению и теперь требуют, чтобы пользователи всех VPN проходили регистрацию. У многих моих китайских знакомых уже давно есть и VPN, и аккаунты в западных соцсетях. Правда, постят они редко, да и зачем, если большинство их друзей пользуется китайскими аналогами? Похоже, что в массе своей китайцы вообще не интересуются западным интернетом. Для многих непреодолимым препятствием становится даже не технический, а языковой барьер: далеко не все китайцы владеют иностранными языками.
В своих соцсетях китайцы занимаются самыми обычными вещами: пишут на бытовые темы, ищут игры, музыку и другие развлечения. В сети они покупают билеты, туры, машины, мебель, еду… Китайцы без ума от интернет-шоппинга. Мало кто хочет своими ногами тащиться в магазин за платьем, если его дешевле купить в интернете с быстрой доставкой на дом – многие городские торговые центры пустуют. По мере того как китайские интернет-магазины стремительно расширяют зоны доставки, меняются потребительские привычки и в сельской местности. В глухих деревеньках теперь есть доступ к тем же товарам, что и в мегаполисах, – главное, чтобы хватило денег. Ветер перемен, поднятый сетевой революцией, приносит с собой знания, развлечения и товары даже в самые отдаленные районы Китая.
Цензура сетевого общения в Китае имеет три ключевые особенности. Во-первых, блокируются сообщения и посты, где встречаются запрещенные слова. Некоторые из этих слов находятся под вечным запретом, такие как «демократия» и «оппозиция». Какие-то слова блокируются лишь на время, если нужно приглушить вспыхнувшее вокруг них обсуждение. Например, когда Си Цзиньпин получил возможность при желании править Китаем до конца жизни, под временное ограничение попали словосочетания «мой император» и «пожизненный контроль». В сети даже нельзя сказать «я протестую». А число «1984» нельзя упоминать, поскольку китайское правительство не хочет проведения параллелей между жизнью в стране и антиутопией Джорджа Оруэлла, в которой государство следит за каждым жителем.
Китайцы научились мастерски обходить запреты с помощью эвфемизмов. Часто они заменяют один иероглиф на созвучный запрещенному, но совершенно другой по значению. Когда в связи с новыми полномочиями Си Цзиньпина был запрещен китайский глагол, обозначающий «сесть на трон», китайцы стали писать «сесть на самолет», что по-китайски звучит точно так же. Вскоре и этот оборот запретили, что наверняка удивило туристов, которые всего-то хотели поделиться впечатлениями от путешествия. Иероглиф, обозначающий речного краба, на сетевом сленге также означает цензуру, потому что произнесенное вслух слово звучит как партийный лозунг о гармоничном обществе. Один из самых нелепых запретов касается публикации имени и изображений Винни-Пуха: из-за сходства с медвежонком в сети так прозвали Си Цзиньпина.
Один из китайских интернет-мемов – «цао ни ма». В 2009 года эта фраза стала символизировать борьбу за свободу слова в сети. Цао ни ма – мифическое животное, лошадь из травы и глины, которую часто изображают похожей на альпаку. Если эти три слова произнести немного с другой интонацией, получается «…твою мать». Оппозиционный художник Ай Вэйвэй сделал свой обнаженный портрет, на котором прикрывал гениталии плюшевой альпакой. Свою работу он назвал «Лошадь из травы и глины, прикрывающая центр». Китайцы сразу же расшифровали послание: «Компартия, я …твою мать». Члены китайского правительства – мастера в отгадывании подобных шарад.
Вторая особенность китайской цензуры заключается в том, что за ограничения в интернете отвечают компании-владельцы сайтов и форумов. Для модерации контента они вынуждены нанимать огромное количество работников: автоматизировать этот процесс невозможно, поскольку люди не только пользуются отдельными запретными словами и выражениями, но и пишут сообщения, не устраивающие власти по тону или содержанию. Для выявления таких текстов пока еще необходим человеческий глаз. К примеру, упоминать Тайвань в правильном политическом контексте или как цель поездки – можно. Но если заговорить о Тайване как о независимом государстве, сообщение быстро исчезнет: Китай считает Тайвань своей провинцией. Модераторы получают от властей методички, но и сами быстро начинают осознавать, где проходит граница дозволенного.
Многие западные эксперты и журналисты неверно понимают смысл китайской цензуры. Как она работает на самом деле, выяснили Юха Вуори и Лаури Палтемаа из университета Турку, которые анализировали списки слов, запрещенных к использованию в Weibo. Эти списки были получены с помощью краудсорсинга: пользователи соцсети отбирали свои сообщения, не прошедшие модерацию. Разумеется, в публичном доступе перечня этих слов и выражений нет.
Раньше считалось, что поводом к удалению текста становится критика партии и ее решений, однако выяснилось, что как раз на это модераторы смотрят относительно спокойно. В то же время оказалось, что почти треть заблокированных постов содержали упоминания партии и имен ее лидеров. Даже имя Си Цзиньпина, а не только прозвище зачастую употреблять нельзя. На первый взгляд, идея черного списка имен кажется глупой, однако Вуори и Палтемаа нашли логичное объяснение: это ловкий способ воспрепятствовать появлению сплоченной оппозиции. Если нельзя использовать имя лидера, то и критику в его адрес высказывать будет куда сложнее.
Не все помнят, что в китайском интернете под запретом нагота и секс, а также любые упоминания наркотиков и азартных игр. Партия строго блюдет моральный облик своих граждан, китайский сегмент глобальной сети будет в этом смысле почище западного. В 2017–2018 годах чиновники всерьез взялись за сплетни, неприличные анекдоты и «обнаженку» в интернете. Так, было закрыто приложение Neihan Duanzi, специализировавшееся на непристойных приколах, мемах и видео, а крупнейший генератор сплетен о знаменитостях, новостной портал Toutiao, оказался под временным запретом. Компартию наверняка разозлил не только легкомысленный контент, но и то, что новостные подборки редко содержали официальную партийную пропаганду. Владельцы Toutiao принесли свои глубочайшие извинения, пообещали увеличить количество цензоров до 10 000 и облагородить свой контент.